Если же исходить из интересов дела, делать которое было поручено наркомату обороны, то задача становится совершенно другой и значительно более сложной. Исходя из наличных ресурсов сырья, квалифицированной рабочей силы и производственных мощностей, надо было определить тот перечень вооружений, военной техники, снаряжения и боеприпасов, производство которых обеспечивало максимально возможную боеспособность армии. Задача очень непростая. Особенно если принять во внимание уровень общего образования людей, которым эту задачу предстояло решать. Ворошилов начал учиться в 12 лет и окончил своё образование двумя классами сельский школы. На посту наркома обороны СССР его сменил выпускник церковно-приходской школы Тимошенко. Наркомом оборонной промышленности трудился М. Каганович (родной брат более живучего Л. Кагановича) с двумя классами низшей школы. Вдвое более образованным (четыре класса сельской школы) был заместитель наркома обороны, начальник Главного артиллерийского управления Г. Кулик. Тремя классами церковно-приходской школы ограничилось общее образование начальника Генштаба Жукова. На таком фоне просто неприлично интеллигентно смотрится предшественник Жукова на посту начальника Генштаба — у К. Мерецкова в образовательном багаже было четыре класса сельской школы и вечерняя школа для взрослых в Москве. Поэтому не стоит удивляться тому, что, например, гигантское запланированное количество танков сочетается в МП-41 с отсутствием самоходных орудий, что 11 тысяч бронемашин соседствуют в плане с полным отсутствием бронетранспортёров для пехоты, что на создание танковой орды, в которой танкистов больше, чем конников у Чингисхана, ресурсы (хотя бы теоретически) нашлись, но при этом половина планового числа автомобилей находится в народном хозяйстве, и в армии они появятся (если всё пойдёт но плану) только после объявления открытой мобилизации… Решение задачи оптимального распределения сырьевых и производственных ресурсов требовало, конечно же, других интеллектуальных ресурсов на ближней и дальней даче Сталина. Но есть в плане МП-41 и такие пробелы, которые трудно объяснить даже двухклассным образованием разработчиков мобплана.

Военные практики (Тимошенко, Мерецков, Жуков) не могли не знать, что для ведения боевых действий нужны боеприпасы. В конечном итоге именно снаряд (мина, пуля) и является той «полезной нагрузкой», для доставки которой к пели работает весь огромный комплекс, состоящий из танков, бронемашин, пушек, тягачей, автомобилей… Что же было сказано по поводу производства и накопления боеприпасов в мобилизационном плане? Поверить в это невозможно, но НИЧЕГО. Нет в мобилизационном плане МП-41 такого раздела, подраздела, нет хотя бы единой строки. Фляжки, портянки, шаровары ватные, кальсоны нательные, лопаты тракторные есть, количество отдельных вьючно-ишачьих и вьючно-верблюжьих рот указано. Упомянута «Центральная школа связи собаководства и голубеводства». Отмечено, что «при зачёте на мобобеспечение 50 % вещевого имущества, обуви и белья, состоящего в повседневной носке на кадре, обеспеченность Красной Армии основными предметами вещевого и обозного снабжения по мобплану 1941 года будет составлять на 1.01.1942 года от 70 до 100 %» А вот про боеприпасы — ни слова.

Разумеется, не только производство кальсон нательных, но и производство боеприпасов в СССР планировалось. Иначе и быть не могло в стране, которая революционным путём покончила с «анархией капиталистического рынка».

Были планы производства боеприпасов, были постановления Политбюро, которыми эти планы утверждались и вводились в действие, был даже отдельный наркомат боеприпасов. То, что наличие запасов, плановый расход и производство боеприпасов не были включены в состав основополагающего документа, каковым для военного ведомства является мобилизационный план, можно в принципе назвать «канцелярской недоработкой». Однако изучение других документов вызывает ещё большие вопросы.

14 февраля 1941 г., т. е. всего через несколько дней после подписания мобилизационного плана МП-41, было принято Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 305145 «О плане военных заказов на 1941 г. по боеприпасам». (84)

Длинный-длинный перечень, и всё в миллионах штук:

— 4 млн. осколочно-трассирующих выстрелов к 37-мм зенитной пушке;

— 10,47 млн. выстрелов к 45-мм пушке, в том числе 2,3 млн. бронебойных выстрелов;

— 4,2 млн. выстрелов к 76-мм (полковым, горным, дивизионным) пушкам;

— 2,5 млн. выстрелов к 76-мм зенитной пушке,

— 2,5 млн. выстрелов к 85-мм зенитной пушке;

— 2,6 млн. выстрелов к 122-мм гаубице образца 1938 г.;

— 1,0 млн. выстрелов к 122-мм гаубице образца 1910/1930 г…

В общем итоге 17,3 млн. артиллерийских выстрелов среднего и крупного калибра (76-мм и более), а с учётом мин — 22,8 млн. выстрелов калибра 76 мм и более. Цифры астрономические. На первый взгляд. На второй взгляд — после сравнения с объёмом производства прежних лет — они покажутся ещё большими. Так, за четыре года (с 1936 по 1939-й) было выпущено «всего» 13,52 млн. артвыстрелов среднего и крупного калибра. (85, стр. 191). Впечатление космических масштабов исчезает, стоит лишь разделить астрономические цифры производства боеприпасов на ничуть не менее гигантские цифры наличного количества артсистем:

От 12 до 46 выстрелов на один ствол в месяц. Вот что стоит в реальности за многомиллионными цифрами плана производства боеприпасов на 1941 год. Какими бы шокирующими ни казались эти цифры, они не только точны, но и вполне логичны. Производство боеприпасов — самая (не «одна из самых», а просто и коротко — самая) ресурсоёмкая составляющая подготовки к войне. По крайней мере, именно так обстояло дело в армиях первой половины XX века, когда низкая точность стрельбы имеющихся систем вооружения компенсировалась гигантским расходом боеприпасов (вспомните приведённые в предыдущей главе цифры: «для подавления одного пулемётного гнезда в полевой обстановке требуется 120 снарядов калибра 76 мм»). В целом за годы Великой Отечественной войны совокупный вес произведённых артиллерийских боеприпасов в 10 раз превысил совокупный вес всего выпуска артиллерийских орудий. При этом ещё следует принять во внимание, что если тяжеленные станины и лафет орудия делаются из простой стали, то на производство артвыстрела расходуется дефицитнейшие латунь, медь, бронза и дорогостоящие пороха. Вот почему к большой войне готовятся заранее, отнюдь не надеясь покрыть боевой расход артвыстрелов текущим производством.

В деле накопления боеприпасов для будущей войны Германия находилась в особо тяжёлом положении. По условиям Версальского мирного договора страны-победители установили для неё жёсткие ограничения: по 1 000 артвыстрелов на каждое из 204 орудий калибра 75 мм и по 800 выстрелов на каждую из 84 гаубиц калибра 105 мм. И это — всё. Орудий большего калибра Германии иметь не разрешалось. В итоге — 0,27 млн. выстрелов среднего калибра и ноль выстрелов крупного калибра. Только весной 1935 г. Гитлер заявил о выходе Германии из подчинения условиям Версальского договора. До начала мировой войны оставалось чуть более 4 лет. История отпустила Гитлеру мало времени, а природа — ещё меньше сырьевых ресурсов. С добычей меди, свинца, олова в Германии, как известно, не густо. Теперь остаётся только сравнить — как два тоталитарных режима использовали отпущенные им время и ресурсы: (9, стр. 263)