Футболка обтягивала широкие плечи, мускулы при каждом движении играли под загорелой кожей. Я не могла налюбоваться на бицепсы шефа, его красивые предплечья и сильные кисти. Очень хотелось к ним прикоснуться.

И вдруг…

С трудом отлепив взгляд от впечатляющей мускулатуры директора, я поняла, что Кирилл Андреевич с улыбкой наблюдает за мной.

Ой, мамочки… Он заметил, что я откровенно на него пялюсь… Даже ниже пояса всё рассмотрела и поразилась, как ладно сидят джинсы на его узких бёдрах…

Что ж я так спалилась?! Кошма-а-а-ар…

Окончательно смутившись, я попятилась, запнулась и начала терять равновесие…

— Соня, осторожно! Соня! — заорал Кирилл Андреевич и молнией кинулся ко мне.

В последний момент, падая назад, я всё-таки извернулась, и обязательно впечаталась бы ладонями в бетонную пыль пола. Возможно, мне в руки сразу впился бы какой-нибудь гвоздь или осколок из груды строительного хлама…

Но директор меня спас, он остановил моё падение! Ему потребовалась всего секунда, чтобы подхватить меня, и вот он уже крепко прижимает меня к себе.

— Поймал.

— Кирилл Андреевич… Чуть не грохнулась, — в полуобморочном состоянии прошептала я. Парфюм босса щекотал обоняние, его руки были стальными, бицепсы — каменными. А я только что мечтала к ним прикоснуться, и вот, пожалуйста.

Мечты сбываются!

По телу прокатилась волна жара, нервные окончания искрили… Видимо, не только я это чувствовала, но и директор тоже. Его бархатисто-чёрные зрачки пульсировали, ноздри трепетали. На какое-то ничтожное мгновение я увидела перед собой не человека, а хищного зверя, поймавшего добычу — вкусную, нежную…

Но наваждение длилось всего секунду. Затем Кирилл Андреевич меня отпустил.

К сожалению.

— Больше не падай, — приказал он. — И вообще, не ходи тут. Стой на месте. Вон, туфли совсем запылились. Наступишь ещё на что-нибудь.

— Хорошо. — Голос охрип от волнения. — Буду стоять на месте.

Геннадий Викторович посматривал на нас с хитрой улыбкой.

— Ну что, шеф, берём это помещение? Понравилось ведь?

— Понравилось, — ответил Кирилл Андреевич, задумчиво глядя прямо мне в глаза.

Наверное, сейчас я была совершенно малиновой. И, вероятно, всем слышно, как грохочет моё сердце…

Но моё состояние объяснимо. Как сохранить спокойствие, если тебя обнимает любимый шеф? Он так страстно прижимал меня к себе, буквально распластал на своей мощной груди.

Я побывала в раю!

* * *

— Гена, ты сейчас куда? — спросил босс в машине.

— Кирилл Андреевич, мне ещё пару объектов надо оценить, прикинуть, подойдут или нет. А на это здание я вам все документы подготовлю, и в понедельник оформим сделку. Лады?

— Отлично. Давай-ка, Гена, высади нас с Сонюшкой прямо здесь, у «Макдональдса».

С Сонюшкой?! С Сонюшкой?!!!!

Да! Он именно так и сказал! Нет, ну вы представляете?!

Счастливое волнение, как пена шампанского, поднялось в груди, у меня закружилась голова.

— Может, я вас обратно в офис закину? Или по домам развезу, если хотите, — зачем-то начал сопротивляться Геннадий Викторович.

Кто его просит?! Сказали же высадить у «Макдональдса»! Зачем перечить боссу?!

— Нет, Гена, давай прямо здесь.

Мужчины обменялись рукопожатием, я пропищала своё «до свидания», и мы с Кириллом Андреевичем выбрались из джипа на оживлённой улице.

— Перекусим, Сонь? Умираю, есть хочу. Или ты не признаёшь фастфуд?

— Очень даже признаю! — страстно выпалила я — раньше, чем директор успел закончить фразу. А то передумает меня приглашать.

Вскоре мы уже делали заказ на кассе, а я всё не могла поверить, что запросто стою рядом с шефом и диктую ему, что для меня взять.

Думаю, со стороны мы смотрелись как самая обычная парочка молодых людей. Вернее, очень привлекательная парочка: высокий, спортивный молодой мужчина и хрупкая хорошенькая девушка. Одеты одинаково.

Правда, Кирилл Андреевич загорелый, а я загореть не успела, хотя даже в городе можно очень сильно поджариться. Но в последние месяцы большую часть времени или сижу у компьютера, или мотаюсь в метро, или работаю в цехе. Выходные тоже заняты, гулять и развлекаться некогда.

Я украдкой сравнила наши руки. У меня — белая и изящная, у босса — бронзовая, сильная, покрытая выпуклыми венами.

— Ты совсем не загорела, Соня, — прочитал мои мысли Казанцев.

— Сейчас не успеваю, у меня диплом и экзамены. Я готовлюсь, учусь день и ночь. Ну и работаю, конечно. А в цехе загорать трудновато, — объяснила я и сама поразилась, что легко произнесла такой длинный текст. Голос не сел, не охрип.

Расту!

Неужели освоилась и больше не умираю от смущения, когда директор на меня смотрит? Нет, всё равно ужасно волнуюсь.

С подносом в руках Кирилл Андреевич двинулся к свободному столику. Мы устроились в уголке на диванах, друг против друга. Я развернула бумагу, достала чизбургер и подумала о Дане. Едва не рассмеялась — представила, какое у неё было бы лицо, если бы она увидела, чем мы собираемся перекусить.

«Это же вредно! А потом прыщи! И лишние килограммы!» — завела бы она старую песню.

Я не удержалась и хихикнула.

— Чего смеёшься, синичка?

Рассказала боссу о Дане и её приверженности принципам здорового питания.

— Вот как. Что ж, она права, — вздохнул директор. — А мы с тобой преступники, Сонь.

— Но иногда же можно поесть вредное?

— Иногда — можно, — вынес вердикт шеф. Он двумя руками взял трёхэтажный бургер и впился в его бок зубами. Успела восхититься, насколько ровные и белые зубы и директора.

Да он весь — сплошной восторг!

Я повторила за шефом: тоже откусила кусок от моего маленького чикенбургера. Некоторое время мы не могли говорить — сосредоточенно жевали. Смотреть на жующего босса было одно удовольствие. Почему у некоторых людей это так классно получается? А другие ужасно раздражают, когда едят!

Затем мы синхронно потянулись за апельсиновым соком. Присосались к трубочкам и несколько секунд сосредоточенно тянули ледяной напиток. При этом не сводили друг с друга глаз. И улыбались.

Я всё больше расслаблялась в обществе шефа и теперь уже не была такой зажатой, как раньше. Кажется, я очень ему нравлюсь. Он так смотрит…

Видимо, это тот самый взгляд, который заметила Лиза. Пристальный, очень мужской…

— А вам отдала долг та дама? Оксана Геннадьевна.

— Безусловно, — нахмурился директор. — На следующий день после инцидента.