litbaza книги онлайнСовременная прозаТаков ад. Новые расследования старца Аверьяна - Владимир Микушевич

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Перейти на страницу:

— И Аверьян проходит мытарства?

— Некоторые из них он уже прошёл, большая часть их ещё предстоит ему. Так он прошёл мытарство, испытующее грехи языка, Я называю это мытарство: «Жало мудрыя змеи». Наша аппаратура зафиксировала его и озвучила.

Анатолий осмотрелся. Со всех сторон Люкси кивал ему. Доктор Сапс нажал на пульт, и Анатолий увидел на экране свой кабинет. Он сам сидел за столом. Аверьян сидел напротив. Голос Аверьяна совершенно отчётливо произнёс:

— Что такое мозг сам по себе? Инструмент ненависти.

— Не подумайте, что ваш друг говорит это… в данный момент, — вмешался доктор Сапс. — Он сам обречён слушать, что говорил в своё время. Помните неуловимого Оле? Мы почти уже вернули к жизни героя афганской войны, а ваш друг спровоцировал его на выстрел в себя, то есть в вашего друга, в церкви, чтобы показать, какой он блестящий следователь. Вот вам инструмент ненависти.

— И с этим инструментом у них на всех один мозг — мозг доктора Сапса, — возвестил голос Аверьяна. Со всех сторон беззвучно захихикал Люкси.

Уклоняясь от его вездесущих подмигиваний, Анатолий вновь посмотрел на гроб Аверьяна и увидел у гроба женщину в белом халате. Анатолий не понимал, откуда она взялась при запертой двери. Её светло-каштановые волосы был стянуты на затылке тугим узлом. Внешность женщины показалась Анатолию знакомой. В руке у неё был шприц. Она наклонилась над гробом, готовясь сделать Аверьяну укол, но вдруг выпрямилась, сделала укол себе в предплечье и тут же исчезла.

— Вы узнали её? — усмехнулся доктор Сапс. — Это наша сотрудница Ксения. Она любила вашего друга, а он выслеживал её, подозревая, что она незаконно изымает органы у не совсем ещё умерших (вы сами видите, можно ли умереть совсем), и она сделала себе смертоносный укол у него на глазах, что повторила сейчас. Одно из двух: либо она будет вечно делать укол себе, напоминая, что ваш друг довёл её до самоубийства, или когда-нибудь всё-таки сделает укол ему, значит, она его не простила. Согласитесь, это почище всякого пламени. Адская мука — вечно любоваться содеянным вами же.

Освещение изменилось. На стенах-экранах Анатолий увидел православное богослужение. Служил Аверьян. Впрочем, среди молящихся мельтешил и кривлялся Люкси.

— Это мытарство лжи или призывания имени Божьего всуе, — словоохотливо откомментировал доктор Сапс. — Сами посудите: достоин ли совершать величайшие таинства ваш друг, предававшийся блудному сожительству с женщиной и доведший эту женщину до самоубийства. Не кощунствует ли он, совершая таинства? Согласитесь, это вопрос немаловажный. Остались ли на земле священнослужители, достойные причащать грешных человеков плотью и кровью Христа? А кто спасётся… без причащения? Я бы очень хотел услышать мнение вашего друга, присутствующего здесь (доктор Сапс кивнул в сторону гроба).

— Казалось бы, довольно и этого мытарства, — сказал Анатолий.

— Но это мытарство далеко не последнее, — продолжал доктор Сапс. Нажатием на пульт он вызвал на экране что-то вроде графика или календарика: — Извольте. Сегодня ваш друг проходит через пятое мытарство, мытарство лености.

Анатолий увидел, как со всех четырёх сторон метались и двигались люди. Не было видно только их лиц. Они либо уже прошли мимо него, либо, проходя, отворачивались. Но они подходили почти вплотную к нему. Анатолий с трудом удерживался от того, чтобы потрогать кого-нибудь из них. «Это же голограммы», — убеждал он себя, но в это плохо верилось. Постепенно среди мечущихся фигур нарисовалась ещё одна. Вместо лица у неё была маска, в руке молоток. Молотком фигура методически проламывала головы всем встречным. От неё отшатывались, закрывали лица руками, но молоток доставал всех. И Анатолий невольно закрыл лицо руками, когда молоток замахнулся на него.

— Look — see, — послышался голос доктора Сапса, — вот вам и Ломоносов, он же Михайло.

Когда Анатолий заставил себя отнять руки от лица, вокруг никого уже не было. Только Люкси хихикал со всех четырёх сторон, хлопая своими лягушачьими ладошками.

— Почему же это мытарство лености? — выдавил из себя Анатолий.

— Это мытарство лености для вашего друга, — пояснил доктор Сапс. — Он ведь подозревал, кто проломит ему голову, но не дал себе труда задержать его, да и вас не убедил, а мог бы постараться.

— Но почему же вы всё-таки не даёте мне похоронить его? — спросил Анатолий.

— Буду откровенен с вами. Потому что я рассчитываю… реанимировать его.

— Так реанимация… ещё возможна?

— По-моему, реанимация возможна всегда. Дело в том, что люди рождаются мёртвыми. Ад — реанимация без наркоза, рай — реанимация под наркозом.

— Какой же наркоз в раю?

— Так называемое райское блаженство. Любой наркотик предлагает ослабленную форму такого блаженства. С другой стороны, истинный рай — тоже искусственный рай.

— Но в раю и в аду, надеюсь, обходятся бон пересадки органов.

— Как сказать, — усмехнулся доктор Сапс. — Ведь ад и рай — инстанции но окончательные. Там тоже предстоит воскрешение, но плоти. Так что без пересадки органов не обойтись.

— У кого же их берут?

— Да всё у того же человечества. При воскрешении мёртвых тоже пересаживают органы, изъятые у вас же самих при этой жизни или у кого-нибудь другого, кому пересаживают ваши органы. Их тасуют, с позволения сказать. Здешняя жизнь, в конце концов, — непрерывная ампутация.

— И это называется «воскресение мёртвых»?

— Следует различать воскресение и воскрешение. А «воскресать» и «воскрешать» — вообще странные глаголы. Так, например, «воскресать» — глагол сугубо непереходный. Воскресать можно только самому. При этом первое лицо от глагола «воскресать» возможно и для совершенного, и для несовершенного вида, хотя воскресну — однократное действие. Кто воскрес, тот воскрес раз навсегда. А с другой стороны, я воскресаю… Это длительность, но однократная длительность, а глагол всё равно непереходный. Но от глагола «воскресить» образуется форма первого лица «воскрешу», та же самая, что от глагола «воскрешать», а это уже глагол переходный. Так, я воскрешу вашего друга, то есть надеюсь, что воскрешу, хоть он и противодействовал таким воскрешениям. Но «воскрешать» — глагол переходный, воскрешают кого-нибудь, кроме себя самого. И кто воскрешён, тот необязательно воскрес, ему ещё только предстоит воскреснуть. Таким образом, воскрешение — процесс, в отличие от воскресения. Впрочем, «воскрешу», «воскрешаю» — всего лишь формы глагола или громкие слова. Мы разве что возвращаем к жизни.

— Как это было с генералом Ефимцевым?

— Генерал Ефимцев, собственно говоря, не умирал. Так вот и Калерия Дарвиновна Параскевина не умирает уже восьмой год. Но ваш друг, по всем определениям, мёртв.

— И всё-таки? — заикнулся Анатолий.

— И всё-таки! Сделаем, что можем.

— А когда?

— Этого я пока не могу сказать вам. Но не беспокойтесь. Вас известят.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?