– Я бы на насинцев не ставил. Резать путников, остановившихся на ночлег у ворот города, плохая политика. Похоже, они нанимают отпетых головорезов, а это означает, что платят мало. Зато вероятность того, что они раскрутятся на войну на несколько фронтов, максимальная. А я бы не хотел оказаться на стороне проигравших. У тех, как правило, с деньгами совсем плохо.

Грон снова кивнул и, разлепив губы, негромко спросил:

– Какие у нас еще варианты?

Пург и Батилей переглянулись.

– Информации маловато, – констатировал Пург.

– Тогда… продолжаем двигаться на юг и собирать информацию, – принял решение Грон, – варианты будем обсуждать, когда соберем ее достаточно. Либо… – он усмехнулся, – когда все решится само собой.

– Как это? – не понял Пург.

– Бывает, – несколько туманно заметил Грон…

Звуки схватки они услышали уже перед закатом. Торговый тракт, ведущий в Насию, они пересекли сразу после полудня. Двигаться по тракту было опасно. Судя по следам, в сторону Бректа все еще двигались войска, и существовала большая опасность наткнуться на какой-нибудь припозднившийся отряд или на патруль. А с тремя вооруженными людьми, не принадлежавшими к собственным либо союзным войскам, разговор у патруля должен был быть коротким… Поэтому единогласно приняли решение двигаться лесом, но так, чтобы дорога оставалась в поле зрения. Потому что местности никто не знал, и заплутать было очень просто. Но на ночевку следовало отъехать подальше и поискать овраг или низину, чтобы огонь от костра с дороги было не увидеть. Так что они уже как раз собирались сворачивать, как вдруг впереди, чуть ближе к дороге, послышались крики, хрип и звон клинков. Грон остановил коня и оглянулся на Пурга и Батилея. Пург качнул головой. Это не их дело. Батилей тоже, хотя было видно, что он делает это нехотя. Грон криво усмехнулся и, соскользнув с коня, принялся привязывать повод к суку.

– Ты хочешь ввязаться? – несколько удивленно спросил Пург.

– Пока только посмотреть.

– Глупо, – буркнул Пург, тем не менее перекидывая ногу через луку седла.

Грон почувствовал удовлетворение. Похоже, его статус старшего в походе постепенно переходит в статус командира. И это было хорошо. Если бы на должность командира претендовал кто-то из его попутчиков, он, скорее всего, отошел бы в сторону. Командир должен быть один. Два начальника в отряде куда хуже, чем один, даже если этот один и идиот. На любого идиота можно так или иначе повлиять. А вот когда в низкой стойке сцепляются два пусть и вполне умных и талантливых человека – туши свет. Но, если честно, из их тройки он считал себя наиболее подготовленным для того, чтобы играть первую скрипку. Несмотря на свое все еще гораздо худшее, чем у товарищей, знание этого мира.

Когда они приблизились к месту боя, оборонявшихся осталось всего трое. Причем двое из них были ранены. Один – серьезно. Он лежал на земле, тяжело дыша и держась за грудь рукой, сквозь пальцы которой толчками сочилась кровь. Двое отчаянно рубились с шестью нападавшими, но было видно, что долго им не продержаться. Рука одного из них висела плетью, а второй, похоже, самый искусный из всех, пока был только слегка оцарапан. Но, судя по тому, как судорожно вздымалась при дыхании его грудь, до первой серьезной раны ему было уже недалеко. Ну а на шляпах нападавших были кокарды насинцев.

Грон внимательно огляделся. Кроме шестерых нападающих, наседавших на двоих, на поляне, на которой развязалась схватка, лежало около дюжины тел, и более никого не было видно. Он поправил перчатку на правой руке, перехватил поудобнее ангилот и мотнул головой. Пург и Батилей молча двинулись вперед.

Их удар оказался решающим. Пург и Грон завалили по выбранному врагу с первого же укола. Противник Батилея, как видно, что-то почувствовал и успел качнуться в сторону, получив укол не в сердце, а в бок, что, впрочем, ему не очень-то помогло. Батилей заколол его уже следующим выпадом. А трое оставшихся явно были ошеломлены тем, что, еще совсем недавно обладая троекратным численным преимуществом, они вдруг оказались не только в меньшинстве, но и против свежих сил противника. Так что все закончилось раньше, чем они трое успели вспотеть. Этакая мини Куликовская битва…

– Могу ли я узнать ваши имена, господа? – когда все было кончено, хрипло произнес тот из обороняющихся, который сумел избежать серьезных ран.

– Грон. Батилей. Пург, – по очереди представились все трое.

– Барон Экарт, – учтиво представился их собеседник и, переведя взгляд с Пурга на Батилея и обратно, решил обратиться к Батилею: – Не соблаговолите ли пояснить мне, чем было вызвано несомненно спасшее нас решение вступить в схватку на нашей стороне?

Батилей повернулся к Грону. Мол, твое решение, ты и отвечай. Барон с некоторым недоумением перевел взгляд на Грона. Да, наверное, в его понимании это выглядело очень необычно. Уж слишком явно бросалась в глаза юность Грона.

– Люди с подобными значками пытались убить нас минувшей ночью, – Грон улыбнулся краешком губ, – а мне как-то не очень нравится, когда меня пытаются убить.

В глазах барона мелькнула легкая усмешка.

– Несомненно, мы с вами в этом совпадаем, молодой человек. – Он повернулся к своим спутникам. – Позвольте представить вам графа Эгерита, личного посланника короля Агбера. Вне всякого сомнения, он также искренне благодарен вам за крайне своевременное вмешательство. Во всяком случае, – барон усмехнулся, – с нашей точки зрения.

Грон учтиво поклонился графу и, повернувшись, бросил насмешливый взгляд на Пурга. Тот понимающе кивнул. Бывает…

– Эй, ты, сопляк, а ну поди сюда.

Грон приподнял пальцем шляпу и посмотрел, кто это обращается к нему так неуважительно. То, что обращаются именно к нему, было совершенно неоспоримо. Во-первых, самый молодой после него член оноты был старше его – в нынешнем теле – на восемь лет, и, во-вторых, на дворе казармы он сейчас околачивался в полном одиночестве.

В проеме ворот маячили трое всадников. Все трое были в потертых кожаных колетах, добротных, но явно знавших лучшие времена, и очень неплохо вооружены. Ангилот у пояса болтался только у одного, но кроме него к его седлу был приторочен прямо-таки роскошный двуручный боевой топор. За спинами двух других болтались замотанные в тряпки гуры, массивные двуручные мечи, формой клинка и изгибом лезвия смахивающие на японские нодачи. На двух подменных лошадях были навьючены объемистые мешки, в которых явно угадывались тяжелые доспехи. Грон довольно улыбнулся. Если уж в их оноту, как здесь именовались команды наемников, стягиваются гризли (так назывались бойцы, владеющие двуручным оружием, несомненно самая элита пешей рукопашной схватки), значит, дело действительно пошло.

В Агбер-порт, столицу королевства Агбер, они прибыли неделю назад…

Сразу после того как барон Экарт представил им графа Эгерита, все трое обнажили голову и отвесили графу самый учтивый поклон.