Тот сначала посмотрел на Альберта осоловело, но вдохнул запах из флакона и уже через пару мгновений в его глазах появилась осмысленность.

– Доктор Горовиц? – Аурей улыбнулся так искренне и широко, как не делал этого при разговорах с Альбертом ранее никогда. – Это… это всё, да? Правда?

– Что вы чувствуете?

– Сожаление. Я зря убил… – с лица Аурея сошла улыбка, когда он заговорил об этом. – И голос… я его больше не слышу. И больше не чувствую, м-м-м… присутствия? Странно…

Альберт кивнул охраннику. Тот указал рукой, чтобы Альберт отошёл, и начал отвязывать Аурея от щита. Лишь снова сковав его цепью, охранник разрешил Альберту подойти.

– Вы смотрите, – сказал Аурей, смотря на часы. – Без пяти шесть… Пять минут осталось.

– До чего?

– До шести часов. Вы поймёте, доктор. Подумать только, как много времени прошло… в моей голове такая тишина… Я не чувствую того, что было там раньше, доктор. Я не верю.

– Не верите? В смысле…

Аурей промолчал, щурясь, глядя на свои закованные руки.

А потом внезапно заговорил:

– Он сказал мне, что мог бы и остаться, но уйдёт.

– Кто, он?

– Голос, доктор. Он сказал, что вы хотели бы знать… Этот голос, который я слышал. Это был голос Бога, доктор Горовиц. И я слышал его всегда.

– Всегда?

Альберт опешил и поймал такой же удивлённый взгляд охранника.

Неужели стирание не сработало?

Аурей продолжал говорить:

– Всё время, что вы приходили ко мне, я его слышал. Думаете, всё это время, я так внимательно слушал вас? Я слушал его, доктор. Он говорил мне о том, что вы хотите знать, о том, что… ох, осталась минута до шести часов… Знаете, даже в последнюю нашу встречу, помните? Он сказал мне, что Антон Пилипчик будет очень недоволен. Кто такой Антон Пилипчик, доктор?

У Альберта внутри похолодело. Он замер, не в силах что-то сказать.

Охранник, подошел к Адкинсу и взял его за воротник.

– Ну, ты! Замолчи!

Аурей повернул лицо к Альберту.

– Я и в самом деле больше не верю. Хотел бы, да не могу. Пять секунд, доктор.

Альберт отсчитал их про себя.

А потом свет померк. Утробный звук пошёл откуда из глубин земли, всё затряслось, задрожало. Стены Оак Мэдоу завибрировали, с потолка посыпалась штукатурка.

– Что происходит?!

Ни Альберт, ни Аурей на крик охранника не ответили, и тот выбежал наружу.

Альберт стоял, не в силах двинуться с места.

Здание ходило ходуном.

– Удержите вашу жену здесь, доктор.

– Откуда вы…

– Он сказал перед тем, как уйти.

В комнату вбежала Лин.

– Что происходит?! Уходим скорее!

– Нет! – прокричал Аурей, почти неслышимый из-за шума. – Не уходите!

– Альберт!

Альберт взял жену за руку и посмотрел ей в глаза.

– Лин, – сказал он, но ничего больше сказать у него просто не получалось. – Лин…

Она его поняла. Пару раз дёрнулась, пытаясь выпорхнуть из комнаты силой, а потом подошла к нему и обняла, коснувшись мокрой от слёз щекой его уха.

Всё тряслось, и здание тоже, вот-вот готовое развалиться. Но даже шум землетрясения смог заглушить другой шум, другой треск – звук крошащихся кирпичей и чей-то рёв.

Альберт закрыл глаза и прижал жену покрепче, готовясь умереть. Но рёв утих, повеяло свежим воздухом, кожу лица Альберта закололо падающими снежинками.

Открыв глаза, Альберт посмотрел вверх, и не увидел потолка. Его не было. Над Оак Мэдоу стояло невиданных размеров чудовище, которое сорвало с учреждения крышу, вместе со вторым этажом, и откинуло её в сторону.

Альберт смотрел во все глаза, но не смог бы описать это чудовище при всём желании. Оно преображалось каждую секунду. Волосатые козлиные ноги превращались в человечьи, а те – в щупальца, после оно становилось чем-то и вовсе невиданным, каким-то дымным силуэтом, а потом снова перетекало во что-то более привычное глазу. На фоне потемневшего неба и полной Луны, чудище казалось ненастоящим, красочным аттракционом, иллюзией.

Чудовище занесло ногу над тремя людьми под ним, и Альберт готов был уже оттолкнуть жену дальше, что та хотя бы попыталась сбежать, но нога не пошла вниз, пролетела над ними.

Монстр просто сделал шаг, громоподобный, оглушающий. Переступил Оак Мэдоу. И пошёл дальше.

– Что это… – прошептал Альберт. – Это… это…

– Я бы ответил вам ещё полчаса назад, – сказал Аурей, пожав плечами. – А теперь не могу. Может это моя галлюцинация? Наша галлюцинация? Я больше не могу верить в Бога, доктор Горовиц. Здравствуйте, Лин.

Лин всхлипнула сильнее.

– Откуда… – Альберт осёкся. – Как же. Голос.

– Голос… Охранник унёс с собой ключ… Впрочем, какая разница. Тут-то нам лучше, чем там, куда оно двинулось.

Они прошли к обвалившейся стене, Аурей, Лин и Альберт. Было видно, как чудовище, вдавливая ноги в землю, круша постройки и ломая деревья, движется к Куара-Нуво. Несмотря на медлительность шагов, чудовище быстро отдалялось, и вскоре уже стало невозможно за ним наблюдать оттуда, где они стояли.

– Доктор Горовиц, здесь есть место, откуда его видно.

Альберт сразу понял о чём речь.

– Хорошо…

Лин, немного успокоилась и следовала за ним индифферентно, почти безразлично. Аурей двигался медленно, из-за наручников и прочей навешанной стали.

– Это комната охраны, – сказал Альберт, открывая дверь. – Аккуратнее, тут скользко, пол из пластмассовых плит…

Он провёл Аурея и Лин к заднему дворику, где курили охранники. Выпуская Лин, Альберт вспомнил ещё кое-что. Вернувшись назад в комнату, он наклонился, почти нырнул под скамейку.

Коробка, полная пива, осталась на месте. Альберт взял три банки и вышел во дворик.

Чудовище почти дошло до Куара-Нуво. Аурей и Лин стояли и смотрели на широкую спину и мощные руки. Светящимися ручейками в так и не развеявшемся полумраке двигались из города потоки машин по автострадам. Чудовище двигалось к городу, аккуратно переступая эти ручейки.

– Лин, тебе это нужно, – Альберт щёлкнул банкой пива и протянул её Лин. Та вцепилась в неё и осушила одним махом, почти давясь. – Аурей?

– Благодарю, – Аурей взял свою банку и сделал несколько глотков.

Альберт тоже приложился. Пиво было почти безвкусным. Но в голове из-за него скоро-скоро повис лёгкий туман. Стало легче, ненамного, но легче. И Альберт смотрел.