– Ты готов убивать ради меня? – Железняк спросил об этом просто, как будто спрашивал о том, владеет ли Павел иностранными языками или офисными программами для компьютера.

– Готов, – ответил Павел.

– Разумеется, это будет соответствующим образом оплачено, – сказал Железняк. – Если справишься, будешь новым начальником охраны банка.

Павел не пошевелился и ничего не ответил.

– Татьяна сказала, что ты живешь в гостинице. Почему? – спросил Железняк.

– Это временно. Пришлось срочно съезжать со съемной квартиры. Но я уже дал объявление в газету…

– Мы купим тебе квартиру и хорошую машину, – перебил его Железняк. – Женим тебя на какой-нибудь хорошей девушке. Снимем для вашей свадьбы самый лучший ресторан в городе. Я сам закажу вам свадебный торт.

Взгляд Железняка затуманился. Он говорил об одном, но видел своим невидящим взглядом что-то совсем другое. Мысли его были далеко, и Павел это почувствовал.

Потом Железняк замолчал и молчал несколько минут. Наконец он хлопнул рукой по столу и сказал:

– Ладно, так тому и быть. Решено. Задача у тебя не простая, но и не очень сложная. Тебе нужно будет найти этого красавца, который в меня стрелял, и убить его. Ты не должен быть в форме нашего банка. У тебя не должно быть оружия. Сейчас ты пойдешь к Татьяне и напишешь заявление на отпуск на неделю. Недели тебе точно хватит. Отпуск со вчерашнего числа, мы его тебе, естественно, компенсируем, об этом не переживай. И, конечно, тебе ни в коем случае нельзя использовать свое служебное оружие. Свой пистолет оставишь здесь.

– У меня его забрали на экспертизу, – сказал Павел.

– Ах да, – вспомнил Железняк, – об этом уж точно не переживай. Ты действовал по инструкции, тебе не предъявят никаких обвинений, я об этом позабочусь. Теперь что касается нового дела. Очень важно, чтобы все выглядело естественно. Пожар. Драка. Отравление. Ограбление. Самоубийство. Мне важно, чтобы этот человек не заговорил. Никогда и ни с кем. В том числе с тобой. Ты меня понял?

– Да.

– Я тебе верю. Но если ты поговоришь с ним, уровень моего доверия, который потребуется тебе для того, чтобы все шло так, как идет, должен будет заметно вырасти. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да. Я не любопытен.

– Отлично. Тогда за дело.

– Мне может понадобиться время на то, чтобы его найти. Если я должен буду действовать тайно, это будет еще дольше. Поиски человека в городе – это непростое дело. Особенно если мы не знаем, кто это и где он прячется.

– Ах да, – замялся Железняк, – я не сказал тебе. Видишь ли, тебе не нужно его искать.

– Это как? – не понял Павел.

– Я точно знаю, кто этот человек, и более-менее представляю, где он может прятаться.

– Как ты узнала мой адрес?

– Леха сказал.

Андрей заглянул за спину Оксаны.

– Он с тобой?

– Нет, на фиг он тут нужен. Ну что, пригласишь меня в дом?

Оксана сделала движение вперед, как будто действительно хотела войти в квартиру. Андрей преградил ей дорогу.

– Ты что, с ума сошла? Иди домой. Завтра поговорим.

– С чего бы это? – капризно сказала Оксана. – Я, между прочим, два часа тебя в редакции ждала. Мы же с тобой договорились.

– Ничего мы с тобой не договорились, – сердито сказал Андрей, – я же сказал тебе не приезжать. К тому же меня вызвали в типографию, так что ко мне никаких претензий.

Оксана молча смотрела на него, наклонив голову. Ждала.

– Ладно, иди вниз, я сейчас спущусь, – буркнул Андрей.

Оксана сердито махнула рукой и пошла вниз по лестнице. Андрей быстро вернулся в квартиру, прошел через темную комнату и заглянул в спальню.

– Вика, меня опять вызывают в типографию, – сказал он шепотом, чтобы не разбудить Ульяну.

Вика села на постели – в темноте Андрей видел только ее силуэт.

– Что случилось?

– Не знаю, что-то с полосами. Поеду разбираться.

– Возьми такси.

– У них машина.

– Ладно.

– Спи, я закрою.

Вика легла. Андрей быстро оделся и вышел из квартиры, заперев за собой дверь. Оксана ждала внизу, курила и смотрела на заросший зеленью двор.

– Красивый у вас двор. Зеленый. Наверное, хорошо здесь гулять с ребенком.

– Летом здесь много комаров. Куда пойдем?

– Я не знаю. Это ведь твоя ночь. Веди меня, мой рыцарь.

Они дворами прошли к реке. Сели на скамеечку на набережной. Разговор не клеился.

– Зачем ты пришла? – спросил Андрей.

– Просто хотела тебя увидеть. Поцелуй меня.

Андрей посмотрел на нее. Странно – у нее было испуганное лицо. Как тогда, на балконе. Он обнял ее и поцеловал. Ее язык ритмично и механически двигался у него во рту. Наконец она легонько оттолкнула его и отвернулась.

– Что-то не так? – спросил он.

– Я не знаю, – глухо сказала она, – все не так.

– Если хочешь, я провожу тебя домой, – сказал он.

– Не хочу. Давай посидим здесь немного.

– Хорошо.

– И потом ты проводишь меня домой.

– Ладно.

И они замолчали. Молчание длилось гораздо дольше, чем было прилично. Оно давно стало тягостным, но нарушить его было непросто. Андрей не знал, о чем думает Оксана, а сам смотрел на памятник поэту-лауреату Колесову, стоявший на набережной. Памятник был кудрявый, одет в старомодный костюм, в одной руке держал портфель, в другой – раскрытую книгу.

Колесов был другом Николая Рубцова, написал о нем путаные и длинные воспоминания. Он прожил долгую жизнь, получил все возможные премии, сидел в президиумах, возглавлял писательскую организацию. После его смерти вдова добилась того, что ему поставили памятник. Книга в его руке, видимо, символизировала искусство, а портфель был знаком его общественного статуса. Памятник как бы подчеркивал его двойственность – и поэт, и лауреат.

А точнее, ни то ни се. Ни рыба ни мясо.

Как шутили знающие люди, памятник назывался «Поэт Колесов читает книгу поэта Рубцова». Все было у Колесова, не было у Колесова только одного – рубцовского таланта. И в памяти народной остался Рубцов. А памятник поставили Колесову.

– Ты знаешь, что Рубцов жил напротив тебя?

– Что? – Андрея поразило то, что Оксана думала о том же самом, что и он.

– Он часто бывал у Анциферова, который жил в твоем доме.

– Я этого не знал.

– Этот памятник – издевательство, – сказала Оксана.