Но и в той стороне, у правого берега, у них не было спасения. Оттуда, из купы тополей, тесно стоявших над обрывом, по ним ударил станковый пулемет. Американцы сначала посчитали, что пулемет английский – по ним бьют свои, и они выпустили сигнальную ракету. Но пулемет продолжал поливать их свинцовыми очередями, не давая возможности приблизиться к орудиям.

На буксирах, слыша пулеметные очереди, – ликование.

– Откуда, робяты, «максим»? – окликали друг друга моряки буксирной флотилии. Да и сам командующий Павлин Виноградов был в недоумении: кто это им так усердно помогает? Наконец догадались: да это же партизаны деревни Воронцы устроили интервентам засаду!

Не раньше, как неделю назад из Воронцов побывал в штабе завесы известный таежный охотник Михаил Шумилин. Он предъявил мандат члена исполкома Березниковского совета, как подтверждение, что он принял командование местным партизанским отрядом.

Для знакомства бывалый таежный охотник на пароконной подводе привез около десяти пудов лосятины, вымоченной в рассоле, мешок сухих грибов и несколько вязанок речной сушеной рыбы.

Спросил:

– Кто у вас главный?

Главного назвали:

– Командарм-6.

– Он из унтеров, что ли?

– Из генералов. Он – красный генерал, – и показали на высокого стройного военного в портупее с кольтом на боку.

– Вот он, наш командарм!

– Так я же его знаю! Это мой старый товарищ.

К штабу только что подъехал автомобиль с откинутым верхом, и командующий, тоже узнав гостя, сразу направился к нему.

– Какими ветрами, товарищ Шумилин?

– Пришел оружие просить.

Самойло и Шумилин не однажды встречались раньше в Архангельске в губисполкоме, в составе делегации совершили поездку в Петроград, с гостевыми мандатами были на съезде рабочих и солдатских депутатов от северных губерний.

Интенданты Шестой армии приняли по акту солонину. Командование армии выдало партизанскому отряду 22 винтовки, из тех, которые удалось вывезти из окружного склада и к ним четыре «цинки» патронов.

В знак особого уважения к личности Шумилина по указанию командарма партизанскому отряду селения Воронцы был передан английский трофейный пулемет, ласково прозванный в русском войске «максимом».

Удар буксирной флотилии для интервентов был неожиданный. Пленные потом признались: проспали.

Интервенты не сразу на огонь ответили прицельным огнем. Дуэль длилась около тридцати минут. За эти полчаса вражеский монитор «Хамбер», охваченный пламенем, врезался в болотистый берег и там грузно осел. Матросы монитора, толкая друг друга, прыгали в студеную воду. Чтоб не утонуть, освобождались от ботинок и бушлатов.

Русские матросы вылавливали их баграми и, как белуг, вытаскивали на палубу. Лица некоторых иностранцев были черны, как голенища хромовых сапог. Без труда распознавали: негры. На палубе низовой утренний ветер выдувал из них остатки сна. Лица пленников приобретали синюшный вид.

Кто-то пытался с ними заговорить, мешая русские и английские слова. Не столько речью, столько жестами спрашивали, как американцы себя чувствуют после русской купели. Многие моряки плавали на торговых и военных судах под русским флагом, участвовали в Цусимском сражении, побывали у японцев в плену, словом, имели некоторый опыт общения с иностранцами, в иноземных портах заводили знакомства с британцами, нередко после рома и виски встречи заканчивались кулачными боями. Так что русские матросы знали британцев и с черной кожей.

Но то было в прошлом. Теперь с чернокожими они знакомились в архангельском крае, на Северной Двине под Березником одиннадцатого августа 1918 года.

А два дня спустя красные моряки закрепили победу. В устье реки Вага рано утром, пользуясь густым туманом, буксиры без единого выстрела на самой малой скорости (по свидетельству участников, на один узел) приблизились к вражеским судам, открыли залповый огонь из стрелкового оружия, взяли на абордаж транспортное судно «Заря», перевозившее боеприпасы, и в считанные минуты пленили всю команду. Команда состояла из американцев и приданных им русских гвардейцев из элитного полка генерала Миллера. Гвардейцам предстояло десантироваться в Котласе, захватывать порт и городской совет. Подробный план города у командования был на руках.

Упорное сопротивление оказали белогвардейцы. Никто из них не пожелал без оружия выйти на палубу с поднятыми руками. Кто выходил, стрелял по красным морякам, прыгал в воду, пытался в густом тумане по камышам выбраться на берег и уйти в лес.

Иначе вели себя американцы. Они поднимали руки, еще не видя противника. Разъяренные белогвардейцы, не в силах скрывать гнева, били союзников прикладами, стреляли в них из наганов. Офицеры генерала Миллера пытались в американском войске наводить порядок, требовали не прятаться по отсекам, а стрелять в красных.

Русские солдаты и унтер-офицеры плакали от бессилия: они так надеялись на силу и смелость американских солдат, особенно на чернокожих. В России сочиняли о них легенды: какие это замечательные борцы за свободу! В земских школах и городских гимназиях педагоги рассказывали, как свободолюбивый Север сражался против рабовладельческого Юга, штыком и револьвером негры освобождались от колониального рабства. В республиканской армии северян рядом с неграми шли в бой русские юноши, возмужавшие на земле Русского Севера. А под Березником янки показали, чего они стоят.

Чернокожие потомки американских республиканцев не желали помогать Белой гвардии. И это бесило монархистов. До войны 1914 года было столько клятвенных заверений, что Америка никогда не оставит в беде Россию, свои заверения подтверждали щедрой доставкой военного снаряжения, конечно, в обмен на золото. К началу войны только в одном Архангельске хранилось в складских помещениях американского оружия и огнеприпасов, которых хватило бы для ведения боевых действий не на один месяц.

Начальник штаба Мурманского района полковник Костанди в который раз в рапорте на имя генерала Миллера жаловался на союзников. «Англичане, – сообщал он, – не хотят успеха русского оружия».

Это был крик души преданного императору солдата. Он не знал еще, как и не знало абсолютное большинство офицеров и солдат Белого движения, что бывший император вместе с семьей уже расстрелян. По заверению генерала Миллера, спасти Россию могла только Антанта. К сожалению, и Антанта, ее командный состав, состоял из сугубо деловых людей, падких на щедрую наживу.

Бегло прочитав рапорт полковника Костанди, недовольного вояками-англичанами, Миллер поднял голову на присутствовавшего генерала Айронсайда, с огорчением произнес:

– На британцах свет клином не сошелся. Есть великая Америка, богатая держава. Она возьмет Россию под свое бронированное крыло. И сделает это не ожиревшими гражданами, а долларами, на которые так падки мерзавцы Старого и Нового света.

У генерала Айронсайда чуть было не сорвалась: