Воздух между нами накаляется до невозможности. Я вдыхаю и выдыхаю этот жар и вот-вот получу ожог лёгких.

— Семён, мы в университете… — моя последняя, ещё более жалкая попытка противостоять ему. И себе…

— И чё? — выдыхает в губы. Продолжает водить по ним языком, но так и не целует. Дразнит. С ума сводит.

Субботняя ночь яркими всполохами вспыхивает в памяти. Это последняя капля, после чего разум напрочь отключается. Я теряю ощущение реальности. Выпадаю из неё, забывая, где я и кто я.

Страсть, желание, трепет во всём теле…

Сумасшедшая я. Ненормальная рядом с ним. Я будто заболела. Заразилась вирусом “Семён Радич”, быстро поразившим мои органы и системы. Весь организм зацепило: и тело, и мысли.

Семён сминает пальцами мои губы и ныряет указательным пальцем в рот, гладит кончик языка. Это так дико пошло, но нас сейчас уже не остановить.

Потом его пальцы погружаются в мои волосы, а я скольжу ладонями по его торсу. Ощупываю каждую мышцу. Вспоминаю, как трогала его позапрошлой ночью, и как снова мечтала об этом прошлой, ворочаясь в своей постели в одиночестве.

Берусь за пуговицу его джинсов и дергаю резче, чтобы не дать себе времени передумать. Слышу, как Семён резко выдыхает, а потом задерживает дыхание. Но посмотреть ему в глаза у меня смелости не хватает.

Расстёгиваю джинсы и с горячей щекоткой в животе смотрю на выпирающий бугор в синих боксерах. Интересно, он просто любит синие трусы или это те самые, в которых он тогда прислал мне то фото?

Но меня не трусы интересуют сейчас, а то, что под ними. И ждать долго я не собираюсь.

Оттягиваю резинку и высвобождаю член. В тот раз мы занимались сексом в полутьме. Сначала в его квартире, потом в машине. А сейчас я вижу его член при свете дня, прямо перед лицом. И он… офигенный. Ровный, гладкий, бледно-розовый, с крупной чуть более тёмной головкой.

Рефлекторно сжимаю бёдра, глядя как он чуть покачивается перед моим лицом.

— Василина, я сейчас башней двинусь, — приглушённый шёпот раздаётся сверху. — Это какая-то слишком изощрённая пытка, знаешь ли…

Да, это точно. И для меня самой тоже. Поэтому больше я не медлю. Обхватываю твёрдый ствол ладонью и до самого основания погружаю в рот. Хотя это оказывается совсем непросто.

На затылке пальцы сжимают мои волосы сильнее. Семён дышит чаще. Я прикрываю глаза и начинаю двигать головой вверх-вниз. Чуть сжимаю ладонь у корня, подключаю язык. Само так выходит, на интуиции. Я не особый профессионал в этом деле, но оказывается и тут может проснуться творчество.

Шальные мысли простреливают в голове.

Я делаю минет своему студенту. В здании университета. На своём рабочем месте.

А если кто-то войдёт? Дёрнет дверь чуть сильнее, чем сможет выдержать хлипкая щеколда?

По спине бежит мороз от этой мысли, но одновременно с этим между ног становится ещё жарче.

Безумие. Бесконечное и полное безумие.

— Так, ну всё, — внезапно останавливает меня Семён. — Кончить от минета мне мало будет, солнце.

Он тянет меня, вынуждая встать со стула, а потом разворачивает и подталкивает к столу. Я даже сказать ничего не успеваю, как уже оказываюсь с задранной до самой талии юбкой и спущенными до колен трусами.

А потом он наполняет меня одним толчком.

— Капец, тут у тебя мокро, — обнимает сзади, наваливаясь. — Мне нравится.

Он медленно выходит, и действительно слышен очень влажный звук. Меня это вдруг сильно смущает, но Семён аж тихо стонет от наслаждения, ему, видимо, по кайфу.

И мне долго думать над смущением не даёт. Вбивается почти сразу, прижимает к столу плотнее и разгоняется.

Стол пошатывается и немного скрипит. Только бы ножка не начала ритмично стучать, тогда мне придётся в окно с третьего этажа выпрыгивать, чтобы никто не понял, что это я тут занималась тем, чем неположено.

Но мысли отключаются. В слишком сильный водоворот ощущений меня затягивает. Слишком мощно накатывает.

Я едва успеваю впиться в своё предплечье зубами, чтобы сдержать стон, когда меня сталкивает в бездну оргазма.

Как же хорошо мне с ним. Как же круто.

Раньше у меня не было столь ярких сексуальных ощущений. Приятно, иногда очень, но так, чтобы мозг отключался, чтобы крышу сносило — никогда. Чтобы моя собственная влага даже на внутренней стороне бёдер ощущалась — ни разу. А с ним — оба раза нашей близости.

— Ну вот, трахнул преподшу на её столе, — тяжело дыша, шепчет мне в ухо самодовольно Радич. — Ещё одна фантазия реализована.

Внутри неприятно простреливает.

— Галочку поставить не забудь, — сердито шиплю и одергиваю юбку.

— Да ладно тебе. Шуток совсем не понимаешь? — он разворачивает меня к себе и, обхватив за талию, прижимает к себе.

Противлюсь, упираюсь ему ладонью в грудь, и вдруг теряюсь от того, что чувствую, как быстро и сильно стучит его сердце под моими пальцами. Не знаю почему, но это сбивает мой сердитый настрой и странным образом волнует.

— Что плохого в том, что я об этом фантазировал? — невинно поднимает брови. — Это никоим образом не означает, что я собираюсь выйти во время пары и заявить у доски, что трахнул англичанку пятнадцать минут назад после крышесносного минета у неё в лаборантской.

Смотрю на него. Ну… я тоже фантазировала о некоторых вещах так-то.

— Кроме того, собираюсь ещё не раз так сделать.

Сдержать улыбку не получается.

Перед ним невозможно устоять. Сопротивляться нереально. Бежать некуда.

Если только навстречу….

Что я, кажется, потеряв последние крохи разума, и делаю.

— Обратите внимание, что данное предложение сконструировано неверно, — масштабирую строку на электронной доске и подчёркиваю стилусом грамматическую основу. — Я хоть и веду у вас фонетику, не могу не обратить внимание на неверное построение предложений. Эта ошибка была допущена в шестнадцати работах из двадцати двух, что говорит о том, что нужно обратить на это особое внимание.

Исправляю конструкцию и выделяю нужные слова на доске красным, которые следует поменять местами. Оборачиваюсь и напарываюсь на прямой как полено взгляд Семёна.

Он пялится открыто, не смущаясь. Ласкает взглядом, а мне становится жарко.

Хорошо, что я в жакете, и если вдруг блузка не скроет вставшие соски, их будет незаметно.

Сначала даже сержусь на него. Зачем он так откровенно смотрит? Только идиот не заметит, что между нами что-то есть по этому взгляду. Но тут же вспоминаю, что он и раньше так пялился. Ничего необычного.

Иду к столу, замечая, что невольно виляю бёдрами больше, чем обычно. Мне хочется, чтобы он смотрел. Только на меня.