— Вам повезло, — промолвил Килсип мягким низким голосом, потирая тонкие белые руки, когда они сели за стол, — так быстро найти хэнсомовского убийцу.

— Да, я неплохо справился, — ответил Горби, закуривая трубку. — Я и не думал, что это окажется так просто… Но заметьте, чтобы двинуться в нужном направлении, мне пришлось хорошенько подумать.

— Похоже, вы не сомневаетесь, что взяли кого нужно? — мягко поинтересовался Килсип, сверкнув черными глазами.

— Не сомневаюсь ли я? — презрительно повторил мистер Горби. — Здесь не может быть никаких сомнений. Я могу на Библии поклясться, что он убийца. Они с Уайтом ненавидели друг друга. Он пригрозил Уайту, что убьет его хоть посреди улицы. Потом он встречает Уайта пьяным (сам Фицджеральд это подтверждает) и уходит, бросив его; но извозчик клянется, что он вернулся. Он садится в кэб с живым человеком, а выйдя, оставляет в нем труп. Далее он едет в Ист-Мельбурн и оказывается дома (что подтверждает его хозяйка), потратив на дорогу ровно столько времени, сколько требуется, чтобы доехать туда на кэбе от школы на Сент-Килда-роуд. Если вы не дурак, Килсип, то поймете, что сомнений быть не может.

— Звучит достаточно убедительно, — согласился Килсип, про себя гадая, что может Калтон противопоставить столь очевидным фактам. — А что защита?

— Только мистер Калтон знает, как он собирается защищать его, — ответил Горби, допивая. — Но хоть он и умен, ему ничем не опровергнуть мои улики.

— Не будьте в этом так уж уверены, — усмехнулся снедаемый завистью Килсип.

— А я, знаете ли, уверен, — сердито возразил Горби и весь аж покраснел, как индюк. — Вы просто завидуете, потому что все закончилось без вас.

— Но еще не все закончилось.

— Сами вышли на охоту, а? — возмущенно фыркнул Горби. — Только за кем, если преступник уже пойман?

— Я думаю, вы поймали не того, — веско заявил Килсип.

Мистер Горби смерил его презрительным взглядом.

— Разумеется, вы так думаете. Только потому, что это я поймал его. Быть может, вы поверите в это, когда его повесят?

— Вы, конечно, умный человек, — ответил Килсип, — но не папа римский, чтобы не допускать ошибок.

— И почему это вы решили, что я поймал не того? — осведомился Горби.

Килсип улыбнулся и мягко, по-кошачьи, прошелся по комнате.

— Вы думаете, я настолько глуп, что сейчас вам все выложу? Вот только вы не так безгрешны, как вам кажется. — И с очередной улыбочкой он вышел.

«Каков негодяй! — подумал Горби, когда за его собратом сыщиком закрылась дверь. — Но он блефует. В цепочке доказательств против Фицджеральда нет ни одного недостающего звена. Так что он может говорить все, что вздумается».

Вечером в восемь часов легконогий и мягкоголосый сыщик вошел в кабинет Калтона. Адвокат ждал его с нетерпением. Аккуратно прикрыв дверь, Килсип сел напротив Калтона и принялся ждать, что тот скажет. Но адвокат сначала угостил его сигарой, потом из каких-то загадочных глубин письменного стола извлек бутылку виски и два стакана, наполнил один и придвинул к сыщику. Килсип принял эти небольшие знаки внимания с самым серьезным видом, но все же они произвели на него определенное впечатление, что не укрылось от пытливого взгляда адвоката. Калтон свято верил в искусство добиваться своих целей дипломатией и не упускал случая прививать его молодым людям, начинающим свой путь в жизни. «Дипломатия, — как-то сказал Калтон одному молодому аспиранту юристу, — это масло, которое мы льем на беспокойные волны общественной, профессиональной и политической жизни, и если, проявляя немного такта, вы можете управлять людьми, то наверняка преуспеете в этом мире».

Калтон был человеком, который осуществлял на практике то, чему учил других. Он считал, что по натуре своей Килсип напоминает кошку, которая любит, чтобы ее гладили, чтобы с нею возились, и потому оказывал ему эти небольшие знаки внимания, прекрасно понимая, что это принесет свои плоды. Также ему было известно, что Килсип не питал дружеских чувств к Горби, более того, ненавидел его, и он решил использовать эту неприязнь для своих целей.

— Я полагаю, — сказал он, откидываясь на спинку кресла и глядя на клубы голубого дыма, исторгавшиеся из его сигары, — я полагаю, вам известны все подробности дела об убийстве в хэнсомовском кэбе?

— Думаю, что да, — ответил Килсип с искорками любопытства в глазах. — Горби только то и делает, что похваляется, какой он умный да что смог поймать предполагаемого убийцу!

— Ага! — Калтон подался вперед и положил руки на стол. — Предполагаемого убийцу! Вот как! Это означает, что его не признали виновным присяжные или что это вы не считаете Фицджеральда убийцей?

Килсип несколько отстраненно посмотрел на адвоката, медленно потирая руки.

— До того, как я получил вашу записку, — осторожно начал он, — у меня не было сомнений в том, что Горби взял кого нужно, но, узнав, что вы, будучи защитником заключенного, хотите встретиться со мной, я решил, что вы, должно быть, нашли что-то в его пользу и хотите этим поделиться.

— Правильно, — коротко ответил Калтон.

— Поскольку мистер Фицджеральд утверждает, что нашел Уайта на углу и остановил кэб…

— Откуда вам это известно? — резко прервал его Калтон.

— Горби рассказал.

— Как он это узнал, черт возьми? — искренне удивился адвокат.

— Он постоянно сует нос в чужие дела, — заявил Килсип, в пылу возмущения позабыв, что сование носа в чужие дела является неотъемлемой частью профессии сыщика. — Но в любом случае, — быстро продолжил он, — если мистер Фицджеральд действительно бросил на улице мистера Уайта и ушел, доказать его невиновность можно только в том случае, если он не возвращался, как утверждает извозчик.

— Значит, вы думаете, что Фицджеральд предоставит алиби? — поинтересовался Калтон.

— Сэр, — скромно ответил Килсип, — вы, конечно, знаете об этом деле больше, чем я, но мне кажется, это единственное, чем он может себе помочь.

— Он не будет помогать себе таким образом.

— Значит, он виновен, — заключил Килсип.

— Не обязательно, — сухо заметил адвокат.

— Но если он хочет спасти свою шею, ему придется доказать свое алиби, — убежденно возразил сыщик.

— В том-то и дело, — вздохнул Калтон, — он не хочет спасать свою шею.

Килсип с озадаченным видом отпил виски в ожидании, что расскажет адвокат дальше;

— Видите ли, — продолжил Калтон, закуривая новую сигару, — Фицджеральд вбил себе в голову странную мысль. Он не хочет говорить, где был той ночью.

— Понимаю, — кивнул Килсип. — Женщина?

— Нет-нет, ничего такого, — возразил Калтон. — Я поначалу тоже так думал, но ошибался. Он ездил к умирающей женщине, которая хотела ему что-то рассказать.

— О чем?