Состояния биологического симбиотического единства матери и ребёнка представляют состояния переживаемого единства. Женщины, повторно проживающие собственное рождение, как правило, одновременно или попеременно переживают и самих себя как рожающих. Подобным же образом воспоминания женщин о пребывании в матке в качестве плода характерным образом соединяются с переживанием того, что они беременны, а переживания самих себя как грудных младенцев соединяются с тем, что они находятся в положении кормящих. Ибо глубокие корни фобии материнства заложены в первой клинической стадии родов (БПМ-2), когда мать и дитя оказываются в состоянии биологического противоборства, причиняя друг другу боль и передавая друг другу невероятные количества разрушительной энергии.

Переживание подобного положения стремится задействовать память матери о её собственном рождении, дав волю связанным с ним агрессивным силам и направив их на ребёнка. И то обстоятельство, что роды открывают переживаниям доступ к движущим силам околородового периода, предоставляет важную терапевтическую возможность. Ибо для только что родивших женщин это очень хорошее время для того, чтобы проделать необыкновенно глубокую психологическую работу.

Но, с другой стороны, неблагоприятной, приведение в действие околородового бессознательного матери может приводить к послеродовым депрессиям, неврозам и даже психозам. Тем не менее, обыкновенно послеродовая психопатология объясняется невнятными ссылками на гормональные изменения. Но рассматривать всё это почти не имеет смысла, ибо отклики женщин на событие родов свидетельствуют о чрезвычайно широкой гамме чувств, колеблющихся от психоза до невероятного исступления и восторга, в то время как гормональные изменения следуют весьма ограниченному среднему образцу. В опыте моей собственной работы околородовые переживания играют решающую роль как для фобий беременности и материнства, так и в послеродовой психопатологии. Так что работа с переживаниями травмы рождения и раннего послеродового периода, по всей видимости, является альтернативной методикой для лечения подобных расстройств.

Фобия поездок на поездах и в метро основана, помимо прочего, на определённом сходстве между переживанием рождения и путешествием в этих средствах передвижения. Наиболее важными общими чертами рождения и этих поездок оказываются ощущения захваченности, зажатости и переживание чудовищной силы и энергии, приведённых в движение без всякой возможности сдержать их действие. Дополнительными же составляющими становятся продвижение по туннелям и подземным переходам и встреча с темнотой. Во времена старых паровых машин сочетания огня, выбросов пара, пронзительных гудков, вызывающих ощущение аварии, очевидно, являлись составляющими, усиливавшими воздействие. Но для того чтобы подобные обстоятельства включили фобию, сознанию должны оказаться легко доступными околородовые воспоминания, либо из-за их силы, либо благодаря сцепляющему действию послеродовых слоёв лежащей в основе их СКО.

Другая фобия, тесно связанная с предыдущей — это боязнь летать на самолётах. Как и другие подобные ситуфции, она включает в себя недомогание от ощущения захваченности, страх перед задействованной мощнейшей энергией и неспособность оказать хоть какое-то влияние на ход событий. Ведь именно недостаток способности управления, по всей видимости, является важнейшим элементом в фобиях, связанных с движением. Это может быть прояснено на примере фобии езды в автомобиле, средстве передвижения, где мы с лёгкостью можем переходить от роли пассажира к роли водителя. И, как правило, эта фобия проявляется тогда, когда нас везут в автомобиле, а не тогда, когда мы сидим в кресле водителя и вольны свободно выбирать, куда нам ехать и где остановиться.

В этой связи интересно упомянуть о том, что воздушная и морская болезни также часто связаны со взаимодействием сил на околородовом уровне и имеют склонность к полному исчезновению после того, как индивид завершит переживание смерти и возрождения. Существенной чертой здесь, по-видимому, является готовность отказаться от необходимости управлять и способность отдаться потоку событий, независимо от того к чему они приведут. Трудности же возникают, когда индивид пытается навязать своё руководство процессам, имеющим собственную двигательную инерцию. Чрезвычайная потребность управлять положением характерна для индивидов, находящихся под сильным влиянием БПМ-3 и соответствующей СКО, в то время как способность отдаться потоку событий отражает сильную связь с положительными сторонами БПМ-1 и БПМ-4.

Акрофобия, или боязнь высоты, не является фобией в чистом виде. Она всегда связана с побуждением прыгнуть или броситься с высоты — с вышки, из окна, с обрыва или с моста. Ощущение падения в сочетании с одновременным страхом разбиться является характерным проявлением последних стадий БПМ-3. Происхождение такого соединения не вполне ясно, но оно может включать в себя и филогенетическую составляющую. Ибо некоторые животные и женщины в некоторых коренных культурах рожают, ухватившись за ветки, присев на корточки или стоя на четвереньках. Другая же возможность заключается в том, что такое сближение отражает встречу с силой тяжести, включающей возможность вывалиться, либо даже действительную память о подобном событии.

Во всяком случае, часто бывает так, что люди, находящиеся под влиянием этой матрицы, в холотропных состояниях имеют переживания падения, акробатических прыжков с вышки или с парашютом. Неодолимая тяга к подобным видам спорта или иной деятельности, которая включала бы падение (прыжки с парашютом, на тарзанке, кинотрюки или фигурные полёты), по всей видимости, отражают потребность выразить вовне ощущения надвигающейся беды в обстоятельствах, допускающих некоторую степень управления (эластичная тарзанка, стропы парашюта), или включающих какие-либо иные виды безопасности (когда падение приходится в воду). И СКО, ответственные за проявления этой конкретной грани травмы рождения, включают в себя воспоминания о том, как в детстве взрослые, играя, подбрасывали их в воздух, либо о несчастных случаях, связанных с падением.

Из-за несколько загадочной взаимосвязи между боязнью высоты, переживанием падения и завершающей стадией рождения я, сделав исключение, проиллюстрирую эту особую фобию конкретным примером. Он связан с именем Ральфа, немецкого эмигранта, переселившегося в Канаду, много лет назад присутствовавшего на нашем семинаре холотропного дыхания в Британской Колумбии. Отчёты же, относящиеся к случаям фобий иного рода, можно найти в других моих публикациях.

Во время своего холотропного сеанса Ральф пережил сильнодействующую СКО, которая, как он почувствовал, была причиной его сильного страха высоты. Самый поверхностный слой этой СКО содержал память о довоенной Германии. Это было время лихорадочного наращивания вооружений и не менее лихорадочной подготовки к олимпийским играм в Берлине, на которых Гитлер был намерен продемонстрировать превосходство нордической расы.

Поскольку победа на олимпийских играх была для Гитлера делом чрезвычайной политической важности, большое количество способных спортсменов приписывалось к особым лагерям для проведения напряженных тренировок. Что было альтернативой посылки в Вермахт, пользующуюся дурной славой германскую армию. И вот Ральф, пацифист, ненавидевший военное дело, был отобран для одного из этих лагерей, что казалось ему счастливой возможностью избежать призыва в армию.