Базовый истерический приступ на поверхностный взгляд выказывает сходство с депрессией беспокойства. Однако его общая картина выглядит гораздо менее тяжелой и ей явно не хватает глубины отчаяния. Приступ кажется стилизованным, надуманным и имеет яркие театральные черты с неизменными сексуальными обертонами. Вообще истерический припадок имеет много базовых признаков БПМ-3: чрезмерное напряжение, психомоторное волнение и возбуждение, смесь депрессии и агрессии, громкий крик, нарушение дыхания и драматическое выгибание. Тем не менее, образец переживаний проявляется здесь в значительно более смазанном виде, чем в случае депрессии беспокойства, он существенно видоизменён и окрашен позднейшими травматическими событиями.

Функциональное сродство между превращённой истерией, депрессией беспокойства и БПМ-3 становится совершенно очевидным в ходе глубокой терапии переживания. Прежде всего, у холотропных состояний имеется склонность запускать в действие или усиливать истерические симптомы, и пациенты открывают их истоки в конкретных психосексуальных травмах из времени детства. Но последующие сеансы, как правило, всё больше и больше напоминают депрессию беспокойства и, в конце концов, выявляют лежащие в их основе элементы БПМ-3. И тогда последующее проживание памяти о рождении и связи с БПМ-4 приводит к облегчению или даже исчезновению симптомов. Самые же глубокие корни истерических превращений могут залегать и на надличностном уровне, принимая вид кармических воспоминаний или архетипических тем.

Истерический паралич рук или ног, неспособность стоять на ногах (абазия), потеря речи (афония) и иная превращённая симптоматика также имеет сильные околородовые составляющие. Эти состояния вызываются не отсутствием двигательных побуждений, но функциональным противодействием противоположных двигательных побуждений, которые перекрывают друг друга. Истоком подобного положения является болезненный и напряженный опыт из момента деторождения, на который организм ребёнка отвечает чрезмерным хаотическим порождением нервных импульсов, для которых не находится никакой настоящей разрядки.

Подобное толкование симптомов истерического превращения впервые высказал Отто Ранк в своей новаторской работе «Травма рождения» (1929). И если Фрейд рассматривал превращения как проявления психологического противоречия, выраженного на языке тела, то Ранк полагал, что их настоящая основа была физиологической, то есть отражающей то изначальное положение, которое существовало во время рождения. Для Фрейда вопрос заключался в том, как проблема по своей сути психологическая могла быть переведена в какой-нибудь физический симптом. А Ранк столкнулся с противоположной трудностью — объяснить, как феномен по преимуществу соматический мог посредством вторичной переработки получить психологическое содержание и символическое значение.

Некоторые серьёзные проявления истерии, которые граничат с психозами, такие, как психогенный ступор, непроизвольные грёзы и обманчивое воображение действительности (pseudologia fantastica), по всей видимости, функционально связаны с БПМ-1. Они отражают глубинную потребность восстановить то блаженное чувственное состояние, которое характерно для безмятежного внутриматочного существования и символического единства с матерью. И если та доля чувственного и физического удовлетворения, которое вовлечено в эти состояния, может быть с лёгкостью определена как заменитель чаемой «доброй матки» и благоприятной ситуации кормления, то среди конкретного содержания грёз и фантазий присутствуют темы и элементы, которые связаны со временем детства, отрочества и взрослой жизни индивида.

Навязчивый невроз

Пациенты, страдающие обсессивно-компульсивными расстройствами, мучимы навязчивыми неразумными мыслями, от которых они не могут отвлечься или чувствуют себя вынужденными исполнять некие нелепые и бессмысленные, без конца повторяющиеся ритуалы. Если они отказываются подчиняться этим странным понуждениям, то их переполняет какая-то смутная тревога. В психоаналитической литературе существует общее мнение относительно того, что основу подобного расстройства образуют противоречия, связанные с гомосексуальностью, агрессивностью и биологическими выделениями наряду с подавлением половой сферы и резким выделением прегенитальных влечений, особенно тех, что являются по своей природе анальными. Эти стороны навязчивого невроза указывают на сильную околородовую составляющую в этом расстройстве, особенно на скотологический аспект БПМ-3.

Другой характерной чертой этого невроза является сильная раздвоенность и противоречивость пациентов в отношении к религии и Богу. Многие люди, страдающие навязчивым неврозом, живут в постоянном жестком противоречии с Богом и вероученьем и переживают сильные бунтарские и богохульные мысли, чувства и побуждения. Например, они связывают образ Божий с мастурбацией или дефекацией или испытывают неодолимое искушение громко смеяться, выкрикивать ругательства и пускать газы в церкви или на похоронах. Всё это чередуется с отчаянным стремлением покаяться, искупить вину и наказать себя, дабы сделать несуществующими сотворённые грехи и проступки.

Как мы установили ранее, при разборе феноменологии перинатальных матриц, подобная тесная связь сексуальных и агрессивных влечений со сверхестественными и божественными элементами характерна для перехода между БПМ-3 и БПМ-4. Подобным же образом сильное противоречие между восстанием против неодолимой силы и желанием отдаться ей характерно для последних стадий события смерти и возрождения. В холотропных состояниях эта неумолимая повелительная сила может быть пережита в виде архетипических образов.

Нам эта сила может представиться как взыскательный, наказующий и жестокий бог, сравнимый с ветхозаветным Иеговой, или даже в виде какого-нибудь требующего кровавой человеческой жертвы свирепого божества из доколумбовой Америки. Биологическим же соответствием такому наказующему божеству выступает сдавливающее воздействие родовых путей, которое вызывает у индивида чрезвычайные, угрожающие жизни страдания и в то же время предотвращает всякое внешнее выражение инстинктивных энергий сексуальной и агрессивной природы, приведённых в действие тяжелым испытанием биологического рождения.

Ограничивающая сила родовых путей представляет собой биологическую основу для той части суперэго, которую Фрейд называл «дикарской». Она является первобытным, варварским элементом психики, который может толкнуть индивида на самоувечье или даже кровавое самоубийство. Фрейд рассматривал эту часть суперэго как инстинктивную по природе и поэтому производную от ид. Однако во время жизни после рождения ограничивающее и принуждающее воздействие принимает более тонкие формы предписаний и запретов, исходящих от родителей, учреждений уголовного наказания или религиозных заповедей. Хотя иная сторона суперэго — Фрейдово «идеальное эго», отражает наше стремление отождествиться с личностью, которой мы восхищаемся, или же соперничать с ней.

Важным околородовым источником навязчивого невроза является неприятная или даже угрожающая жизни встреча с разными видами биологических выделений на последней стадии рождения. СКО, которые психогенетически связаны с этим расстройством, включают травматические переживания, относящиеся к анальной зоне и к биологическим выделениям, такие как истории жестокого приучения к туалету, болезненные клизмы, анальное изнасилование и желудочно-кишечные заболевания. Другая важная категория относящегося к ним биографического материала включает в себя различные обстоятельства, представляющие угрозу для полового строения. Довольно часто надличностные элементы с подобными темами тоже играют важную роль в генезисе этого тяжелого состояния.