Он вошел, увидел два деревянных ящика, набитых картонными папками, будто Харденбрук паковался в спешке. Еще со времен лос-анджелесской бомбы люди, помешанные на страхе потери данных от электромагнитно-импульсного оружия, стали все хранить в твердых копиях. Учитывая историю Харденбрука, не удивительно, что он поступал так же.

«О'кей, ничего не бывает лучше небольшого взлома и проникновения».

Кто там кашлял - это можно будет выяснить потом. Кендрик просмотрел содержимое одной из картонных папок и узнал фамилию: Эрик Уитсетт.

Если бы у него сердце еще работало, оно бы екнуло. «Опять это имя».

Он покопался еще немного, найдя еще несколько фамилий. Некоторые он не узнал, другие были знакомы. Сплошь лаборокрысы - но это, пожалуй, не удивительно.

Он углубился в материал, нашел еще фамилии - и снова узнал одну-другую. Начал он с того, что нашел здесь Кэролайн. Но ведь она не получала лечения от Харденбрука… или получала? А тогда почему не сказала ему об этом?

Он стал смотреть ее досье. «Усиления в стадии ускоренного роста», - прочел он. Вежливый эвфемизм к слову «одичали». Снова фамилии, уже на рассыпанных по полу бумагах. Потом - Бадди Хуарес с теми же самыми словами: «Усиления в стадии ускоренного роста».

Он не знал точно насчет незнакомых или неузнанных имен, но готов был ручаться, что все они прошли через отделение Семнадцать там, в Лабиринте. Он стал смотреть другие записи: все мертвы или умирают от одичания усилений.

Рядом с офисом что-то задвигалось с металлическим щелканьем. Кендрик застыл, потом осторожно вышел в большую комнату.

Тики -тики-тик, тики -тики -тик.

Он поднял голову к темному потолку, мелькнул отблеск объектива…

И эта штука бросилась на него, упала прямо на поднятое к небу лицо, впилась иглами ножек в щеку, и он вскрикнул от неожиданности и боли. Вскинул руку - оторвать от себя эту тварь, но он знал, что как аккуратно ни тяни, все равно отдерется она только с кожей и мясом. Кончики ног этого устройства были ледяными, и по лицу стало разливаться онемение, захватывая мозг. Кендрик провалился в темноту, в глубокую, бездонную ночь.

Сознание возвращалось медленно.

Сперва он видел лишь размытые пятна, потом появились нечеткие края, потом изображение стало резче. Кендрику не хотелось слишком задумываться о биосинтетических нитях, проснувшихся возле зрительных нервов, которые и давали ему такое изумительное, почти нереально четкое зрение. В этом состоянии он мог разглядеть тончайшие трещины в штукатурке потолка. От него возникало ощущение, что он не один в своем теле, а делит его с существом, цели и намерения которого не знает до конца. Что, может быть, было не

хуже других определений усиления, носимого в себе лаборокрысом.

Он еще не мог двигаться, хотяв лице и в конечностях начиналось тупое покалывание. Новсе мышцы были пока заморожены. При попытке говорить выходило лишь едва слышное мычание между губ,которые отказывались раскрываться.

В помещении наверху кто-то разговаривал. Он лучше - и с гораздо большего расстояния - улавливал звуки, чем когда-либо в прошлом. Но это было не приятной новостью, а указанием, насколько нестабильны стали унего усиления, меняющие его плоть и нервную систему на что-то новое и непредсказуемое.

Сперва слова были неразборчивы, но усиления их фильтровали, усиливали звук, пока не стало слышно относительно легко. Но даже с такими возможностями далеко не все, что говорил Харденбрук, можно было понять.

- Плевать мне! - услышал он. Это Харденбрук говорит по линии? Но послышалось короткое восклицание, будто кто-то другой готов был возразить. Значит, Харденбрук не один. - Надо от него избавиться. Наверняка Смиби ему что-то сказал, иначе почему бы он тут рыскал?

Другой голос:

- Может быть, потому, что ты его впустил здесь рыскать? У тебя просто паранойя.

«Малки?»

Пауза. Голос Харденбрука исчез и снова вернулся, будто он расхаживал по верхнему этажу:

- …проверь, что он еще без сознания. И когда я тебя здесь оставлю, ты точно сделаешь все как надо?

Вскоре послышался отзвук осторожных шагов, спускающихся в подвал. Для Кендрика они звучали так, будто крышки мусорных ящиков колотятся об стену.

Кендрик почувствовал легкое покалывание. Он представил себе, как эта машинная растительность, переплетенная с его плотью и кровью, выкачивает из тела наркотик, руководствуясь сложным комплексом эвристических правил, будто тело его - крепость, а наняты - ее защитники.

Это, наверное, объясняло, почему покалывание стало нарастать экспоненциально в течение нескольких секунд, пока Кендрик не ощутил, что снова чувствует свои конечности и может ими двигать.

Только что он был привязан к лежанке в подвале, и вот он уже сгруппировался в тени позади нее. Кожаные ремни, которые его удерживали, повисли свободно. Пахло кровью - сильный густой запах заполнял ноздри. Запах его крови.

Поглядев вниз, он увидел глубокие ссадины там, где вырвался из своих пут. Без участия воли, без мысли. Просто сейчас он уже был здесь.

Он ждал, согнув колени, руки наготове, как ждет охотник, когда появится дичь. По крайней мере в этот момент он был в своем теле всего лишь пассажиром и в ожидании смотрел на лестницу. Ненависть, которую он ощущал, была холодной, чистой и искусственной. Пусть он даже понимал, что это чувство исходит от его усилений, от средств управления и подавления эмоций и желаний у полностью усиленного воина, все равно ненависть ощущалась будто его собственная, будто всегда была в нем, только ждала, пока ее выпустят.

Харденбрук толкнул дверь подвала - для ускоренного восприятия Кендрика движение показалось медленным и тягучим.

Харденбрук заметил пациента, когда было уже слишком поздно.

Кендрик увидел резкий металлический отблеск инъектора в руке Харденбрука. Пальцы медика разжались, инъектор как по волшебству остался у него в ладони, когда Кендрик вбил Харденбрука спиной в дверь, и затылок его громко стукнул по дереву.

Кендрик увидел, как его собственная рука взлетела вверх и схватила медика за горло.

- Это твоя работа, Харденбрук? - зарычал Кендрик. - Ты его убил?

- Что? Ох, ради бога, отпустите меня! - прохрипел испуганный Харденбрук. - Это недоразумение…

- Не думаю. А думаю, что ты и меня хотел убить. Я слыхал, как вы оба толковали, что знаете о моей встрече со Смиби. Так что тут происходит?

Харденбрук задергался, пытаясь вдохнуть из-под железных пальцев Кендрика. Он раскрыл рот, и Кендрик чуть ослабил хватку, чтобы он мог говорить. Спрей-инъектор выпал наконец из руки Харденбрука и со стуком упал на пол.

Перегнувшись, Кендрик потянулся за прибором. Харденбрук неожиданно вывернулся и чуть не нанес прямой удар коленом по гениталиям Кендрика. Кендрик, однако, ловко уклонился в сторону, но при этом пришлось выпустить противника, всего на мгновение. Подняв инъектор, он снова попытался схватить Харденбрука, но тот неожиданно укусил его за палец.