И она прочитала:

Пока я связан, согнут, я могу

Удар смертельный нанести врагу.

Но развяжи меня - я распрямлюсь,

И больше я для боя не гожусь.

В толпе снова зашушукались. Авроре очень хотелось надеяться, что сказанные вполголоса слова не долетают до участников конкурса и не станут им подсказкой.

Слова этой загадки гвоздём засели и у неё в голове, перемешавшись с мыслями о том, что на протяжении всего её детства Персифорест балансировал на грани войны с вересковыми топями. И хотя для самой Авроры этой угрозы давно уже не существовало, она всё ещё сохранялась для большинства тех, кто стоял сейчас перед сценой. Впрочем, раньше дела обстояли ещё хуже. Гораздо хуже.

– Правильный ответ – лук, дорогие мои умники! – объявила Фислвит.

Теперь от первоначальной группы претендентов на танец с королевой осталась лишь жалкая кучка. Среди оставшихся был граф Ален и ещё один аристократ, барон Николас. Кроме них – три человека «из народа», которых звали Джон, Джек и Марк, а от волшебного народца – один эльф Робин.

Аврора ощущала внутри себя какую-то странную пустоту.

– Какая отличная идея провести этот конкурс, – сказала леди Сибил, сжимая ладони. – Послушайте, я знаю одну великолепную загадку. Можно мне её загадать?

– Разумеется, – улыбнулась ей стоящая неподалёку от них Фислвит и обратилась к зрителям: – А теперь, когда число участников конкурса сократилось до минимума, мы будем каждому из них задавать отдельную загадку, а он должен будет громко дать ответ прямо перед всеми вами. Если ответ правильный – участник остаётся в игре. Если нет – его загадка переходит к следующему по очереди участнику.

Робин оказался в этой очереди первым.

– Прошу вас, леди Сибил, – попросила Фислвит.

Леди Сибил хихикнула и начала:

Она отлично от врагов защищена,

Но всё же умереть должна она –

За красоту свою, ласкающую глаз,

И аромат, с ума сводящий нас.

Она умрёт, но жить останется при этом

В гробу хрустальном и стихах поэта.

– Печальная история, – заметил лорд Ортолан.

Но толпе загадка понравилась, и все опять оживлённо зашушукались.

Эльф Робин вышел вперёд, чинно поклонился и сказал.

– Наш волшебный народец очень любит хорошие загадки. Особенно такие непростые, как эта. Ответ: роза. – Он взмахнул рукой, и в ней прямо из воздуха появились три розы – ярко-голубые и такие крупные, какие можно встретить только на вересковых топях. Крупнее даже тех роз, которые Малефисента вырастила вдоль границы Персифореста. Толпа зааплодировала, а Робин чинно вручил одну розу Фислвит, вторую Авроре, а третью покрасневшей от удовольствия леди Сибил.

Следующим по очереди был граф Ален. Он вышел на середину сцены, а эльф Робин скромно отодвинулся в сторонку.

– Молено мне загадать загадку? – неожиданно спросила леди Фиора, тронув Фислвит за плечо.

– Конечно, моя дорогая, – кивнула пикси.

Аврора же чувствовала себя удивительно безразличной ко всему, что происходит. Выискивала взглядом в толпе сама не зная кого. И только когда леди Фиора заговорила, вдруг сообразила, насколько это нечестно – позволить ей загадать загадку своему собственному брату.

Но леди Фиора уже начала:

Не моллюск, не осьминог,

Восемь глаз и восемь ног.

В тёмном уголке живёт,

Шёлковую нить плетёт,

Приглашает: «Мошки!

Отдохните, крошки!»

Граф Ален прикинулся, будто раздумывает, а затем спустя секунду ответил:

– Паук.

Аврора искоса бросила негодующий взгляд на леди Фиору, но та сделала вид, что этого не заметила. Впрочем, какая теперь Авроре разница, с кем ей открывать бал? С Аленом так с Аленом. А если кто-то подумает, что от этого он будет иметь на неё какое-то особое влияние или станет её фаворитом – пусть думают. Вскоре всё равно поймут, что ошибались.

«В конце концов, это всего лишь игра, – напомнила она себе. – Глупая игра».

Но когда Нотграсс приготовилась загадать следующую загадку, на сцене неожиданно появилась леди Сабина, ведя за собой принца Филиппа. У Авроры похолодело в животе, а сердце вдруг зачастило-зачастило...

– Что он здесь делает? – шёпотом поинтересовался у Авроры лорд Ортолан.

Аврора отрицательно покачала головой – не знаю.

А Нотграсс уже принялась загадывать загадку для барона Николаса:

Я обманщица, скрывающая правду,

Молодых и старых этим развлекая.

Я туман над полем, я замок с секретом –

Назови скорее, кто же я такая.

Барон Николас – а это была его очередь – сконфуженно смотрел на Нотграсс. Шли секунды. Барон молчал. В толпе начали шикать и смеяться. Барон покраснел как рак и, постояв ещё немного, сердито сошёл со сцены.

Следующим был Джон. Он сказал «шут», но ошибся. Пришлось и ему уйти. Следом за ним сошли со сцены Джек и Марк, они тоже не справились.

Ненадолго повисла тишина, а затем прозвучал голос принца Филиппа:

– Загадка.

Толпа заревела от восторга ещё до того, как Нотграсс объявила, что это правильный ответ.

Но Филипп, кажется, был не слишком доволен, что угадал. Он старался не встречаться с Авророй взглядом и вообще казался каким-то странным, совершенно не похожим на себя.

– Не знал, что вы тоже принимаете участие в этой игре, – неприязненно заметил граф Ален. Говорил он вроде бы тихо, однако постарался, чтобы его услышали и все остальные, кроме Филиппа.

– Я и не собирался участвовать, – безразлично пожал плечами Филипп. – Это леди Сабина настояла, чтобы я пришёл сюда.

Леди Сабина, казалось, была очень довольна собой. Безусловно, она полагала, что оказала королеве добрую услугу.

Аврора не могла понять, что она сейчас чувствует. Ей хотелось убежать со сцены, укрыться у себя в спальне и плакать, плакать, плакать... Только вот о чём плакать, Аврора не знала.

И вообще: кто, скажите, плачет потому, что красавец принц, который тебе небезразличен, признался тебе в любви?

Но она чего-то опасалась. И причинила ему боль именно потому, что боялась. Зачем она это сделала?

А теперь её лучший друг сердит на неё, и это целиком и полностью её вина.

К этому времени осталось ещё три участника, и конкурс продолжался. Загадка задавалась за загадкой – и разгадывалась.