Он часто впадал в забытье. Но порой сознание было достаточно ясным. И перед мысленным взглядом всплывали картинки их жизни. Алик думал о Лине. Зависть к ее здоровью, а тем более к успехам совершенно перестала мучить его. «Не повезло… – вздыхал сочувственно. – Вот как оно все для нее обернулось…» И представляя их свадьбу, беззвучно плакал, жалея жену. Вспоминая свои терзания из-за ее счастливого карьерного взлета, изумлялся: как вообще могла его интересовать такая ерунда! Он просто не понимал теперь, чем именно травмировал его факт Лининой успешности. Собственное намерение догнать и перегнать ее казалось нелепой суетой по самому пустому поводу.

Он наконец чувствовал какое-то странное смирение и непривычное для себя принятие неизбежного. Еще одним новым переживанием стала благодарность неизвестно кому за периоды облегчения, дающие такую желанную передышку между приступами.

– Лин, а ты в Бога веришь? – поинтересовался он вдруг.

– Да… – кивнула Лина.

– А почему?

Она пожала плечами, раздумывая, помотала головой:

– Не знаю.

– А как ты это чувствуешь – что веришь?

– Ну… чувствую поддержку, – неуверенно ответила Лина. – И если представить, что не веришь, то все кажется бессмысленным. Да просто он есть, и все.

– А за меня молишься?

– Конечно.

– За здравие?

– И за здравие тоже.

– Это хорошо… Может, ты мне что-то такое почитаешь? Все-таки интересно…

Каждый день Лина читала Алику что-нибудь из Библии, без особенного выбора, почти что придется.

– «…Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего… – почти без выражения бормотала из Книги Премудрости Соломона. – Но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его…»

Алик слушал молча, вздыхал, но не пытался прервать.

– Чего-нибудь хочешь? – беспокоилась она.

– Нет. Читай, – возражал слабо.

Про Екклезиаста сказал:

– Маловер… вроде меня…

Чтения Евангелий, казалось, успокаивали Алика. Иногда он впадал в короткую дрему. Но потом вдруг спрашивал о какой-нибудь детали, привлекшей его внимание.

– А может, с батюшкой хочешь поговорить? – предлагала жена.

– Нет… Зачем беспокоить батюшку…

По его же просьбе Лина заказала энциклопедию буддизма и книгу о жизни Будды Гаутамы. История принца Сиддхартхи умилила Алика. На чтении об отработке кармических долгов в новых воплощениях он задумчиво изрек:

– Это хоть что-то объясняет.

Наконец ему стало словно легче. В тот день он даже сидел в своей постели, опираясь на подушки. Смотрел на Лину почти ясными глазами.

– Я ничтожество, – сказал спокойно. – Я ужасно прожил свою жизнь, – добавил, вздохнув. – И за это, наверное, расплачиваюсь.

– Ты лучше всех, – убежденно мотнула головой Лина, удерживая слезы.

– Ты слепа, – улыбнулся Алик, с трудом раздвигая сухие губы.

– Я люблю тебя. Мне другого не надо.

– Странно, – прошептал он, закрывая глаза.

В эту ночь Алик умер.

Похоронив мужа, молодая вдова целиком погрузилась в работу и карьеру. В то же время Лина «раззнакомилась» со всеми подругами.

Девушки долго злословили на ее счет. Говорилось, она подыскивает теперь мегасупруга и ровней себе их не считает.

Ошибались они и в том и в другом. Лина не планировала нового брака. И подруг вычеркнула не из высокомерия. Просто не могла и не хотела видеть никого из той жизни, где с нею был ее бедный Алик – ее несчастливая звезда, взошедшая и сгоревшая так стремительно и так трагично. Новую ее жизнь заполняли только работа и память о муже.

Она ходила в церковь, службы немножко умиротворяли ее. Но все равно мучил вопрос: почему?

Стала встречаться с местным батюшкой, причащавшим Алика, отцом Василием, – объяснила на исповеди, что покоя нет, что судьба мужа не позволяет смириться и принять волю Господа.

– Так бывает. В молитве ищите утешения. У Господа просите себе покоя и избавления, Линочка, – наставлял ее батюшка в церковном дворике. – Сказано: «Сей же род изгоняется только молитвою и постом». Это бесы нас мучают, их молитвою и изгоняйте.

Лина заплакала и объяснила:

– Знаете, батюшка, я понять не могу. Мне бы понять… За что с ним так жизнь обошлась? За что такая доля?!

Отец Василий гладил ее по руке, как видно, ожидая, что она еще скажет.

– Понимаете, это так мучает… Не могу объяснить… Почему начало прекрасное – а конец ужасный? Алик – он ведь был необыкновенным! – Она всхлипнула. – Он был звезда… Во всем! Все ему давалось легко, красивый, веселый, талантливый… Почему вдруг такой поворот? Сначала самое большое счастье – а потом самые большие несчастья? Что он сделал, что жизнь его так обманула!

– Ну-ну, Линочка, – отец Василий похлопал ее по руке опять. – Кого Бог любит – того испытывает. А пути Его неисповедимы. Ничего, ничего… Господь наш милостив. Молитесь за вашего мужа, и я помолюсь. Там наши молитвы нужны. Сказано Иоанном Златоустом: «Если сыновья Иова были очищены жертвою их отца, то как нам сомневаться в том, что наши молитвы за мертвых приносят им утешение? Будем же без колебаний оказывать помощь отшедшим и возносить молитвы за них».

Лина, напряженно глядя на отца Василия, кивала, стараясь проникнуться сказанным, но не находя в словах священника утешения.

– Это значит, – наставительно пояснял батюшка, – что молитвы наши умершим помощь принесут обязательно. Просите для мужа разрешения от грехов, просите Царствия Небесного…

– Батюшка, а сможем мы встретиться с ним после моей смерти?

– Бог милостив, – повторил отец Василий. – Господь по молитве нашей да простит души, умершие хотя и во грехах, но с верой и надеждой на спасение. И да дарует им Царствие Небесное. Про супругов же сказано: «когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах».

– Батюшка, я ведь не о супружеской жизни говорю, – вздохнула Лина. – Просто так хочется верить, что увижу его снова, моего любимого. Мне так его не хватает. – Она заплакала, пытаясь удерживать себя и быстро стирая слезы платком.

– Ничего, милая, – говорил отец Василий. – Бог милостив. Молись по любви своей. Припомни-ка Первое послание святого апостола Павла к Коринфянам: любовь долготерпит, милосердствует, не бесчинствует, не ищет своего… На Бога надейся. По милосердию Его благодати себе надейся.

Дома Лина перечитала послание апостола Павла: «…Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает. Хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится…»