С мнением Фемистокла согласились многие навархи, в том числе и Еврибиад.

Между тем волнение на море усилилось настолько, что персы убрали свои грузовые суда из пролива из опасения, что их сорвет с якорей и выбросит на прибрежные скалы.

В последующие два дня персы почему-то бездействовали, хотя море было спокойным. Варвары не вызывали эллинов на битву и не пытались снова возводить мост.

Неожиданно к стоянке эллинского флота у Саламина прибыла фасосская триера, командира которой звали Тифеем. Он надумал перейти на сторону эллинов.

– Персидское войско ушло из Аттики в сторону Фессалии, это случилось еще позавчера, – поведал Тифей. – Вчера из Фалера ушли все боевые корабли персов. Днем раньше двинулись в путь к берегам Азии грузовые суда варваров. Моя триера сопровождала караван грузовых судов вместе с ионийскими и финикийскими триерами до Кикладских островов. Однако в пути караван распался. Финикийцы на своих быстроходных кораблях уплыли далеко вперед. Ионийцы двинулись домой. Грузовые суда персов остановились у острова Андрос.

– Но наши дозорные с горных вершин наблюдают в Фалерской бухте мачты персидских судов, – промолвил Еврибиад. – Что это за корабли?

– Это поврежденные и поломанные суда, брошенные персами, – пояснил Тифей. – Я думаю, персы намеренно оставили их в Фалерском заливе, дабы ввести вас в заблуждение.

Фемистокл, взяв слово, предложил послать самые быстроходные эллинские корабли к Геллеспонту с целью разрушить возведенные Ксерксом мосты. Собираясь в поход на Элладу, Ксеркс приказал соединить двумя мостами Азию и Европу. Эти мосты построили египтяне, установив в самом узком месте Геллеспонта две сотни кораблей на якорях от берега до берега. На корабли был уложен настил из канатов и досок, сверху присыпанный землей. По этим мостам персидское войско и обозы перешли с азиатского берега на европейский, двинувшись войной на эллинов пять месяцев тому назад.

– Разрушив мосты Ксеркса, мы тем самым поймаем Азию в Европе, – молвил Фемистокл. – Наши потомки никогда не забудут этого славного деяния!

Все афинские военачальники поддержали Фемистокла. Понравилась эта затея и пелопоннесским навархам, но они помалкивали из уважения к Еврибиаду, который почему-то хмурил брови.

Видя, что Еврибиад имеет собственное мнение на этот счет, Фемистокл предложил ему высказаться.

– Друзья, – промолвил Еврибиад, – до сих пор мы воевали с Ксерксом, преданным неге. Но если мы запрем его в Элладе, тогда может случиться непоправимое. Имея под своей властью огромное войско, доведенный до последней крайности Ксеркс уже не будет сидеть под золотым балдахином и спокойно взирать на сражения. Ксеркс пойдет на все перед лицом опасности, исправит упущения и примет лучшие меры для своего спасения. Может случиться и так, что Ксеркс покорит всю Грецию – город за городом и народ за народом.

– Поэтому, Фемистокл, – добавил Еврибиад, – нам не следует разрушать мосты на Геллеспонте, дабы у Ксеркса имелась возможность для бегства.

Аристид одобрил сказанное Еврибиадом. Он обратился к Фемистоклу со словами:

– Эллада вздохнет свободно, если Ксеркс уберется в Азию. Ты из нас самый хитроумный, вот и придумай способ, как вернее и быстрее выпроводить из Европы этого молодца!

Фемистокл снова взял слово, сказав, что новые успехи эллинов на море непременно встревожат Ксеркса и подтолкнут его к бегству из Греции.

– Эллинскому флоту надлежит идти к острову Андрос и попытаться захватить грузовые суда персов, задержавшиеся возле его берегов, – молвил Фемистокл. – Андросцы участвовали в походе Ксеркса против Эллады, они сражались с нами при Артемисии и у Саламина. Нужно наказать андросцев за предательство. И не только их одних, но всех греков, добровольно выступивших на стороне варваров.

Фемистокла бурно поддержали эвбейцы и ионийцы с Кикладских островов. Греки с Наксоса, Мелоса, Кеоса, Серифа, Сифноса негодовали против своих соседей, живущих на островах Парос, Сирос и Андрос, которые признали власть Ксеркса.

– Андросцы всегда надменно обращались с нами, – заявил наварх наксосцев Амфикл. – Ныне их надменность обернулась изменой общеэллинскому делу. Такого прощать нельзя!

– То, что паросцы и сиросцы слабы, а потому покорились персам, не может служить оправданием для них, – высказался Дорикл, наварх мелосцев. – Мы ничуть не сильнее их, однако примкнули к общеэллинскому флоту и сражались с варварами на море. При этом наши семьи подвергались опасности нападения персов, которые до недавнего времени господствовали на Кикладах.

Кого-то из эллинских навархов подталкивала к походу на Андрос обычная алчность. Ведь грузовые суда персов несут в своих трюмах немало награбленного добра. И в домах знатных андросцев тоже было чем поживиться.

Еврибиад, поддавшийся общему воинственному порыву, отдал приказ о выступлении эллинского флота к Андросу. Греческие корабли, чей ремонт еще не был закончен, были оставлены в бухтах Саламина.

Когда эллинский флот бросил якорь возле Андроса, персидских кораблей там уже не было. По словам андросцев, персидские суда ушли к острову Самосу.

Еврибиад с пелопоннесскими и эгинскими триерами устремился вдогонку за грузовыми судами варваров. Афиняне, эвбейцы и островные ионийцы остались на Андросе.

Фемистокл потребовал с андросцев немалую сумму денег в серебряной и золотой монете за то, что те поддерживали Ксеркса. Две андросские триеры были захвачены афинянами в битве при Артемисии, еще одну андросскую триеру потопили эгинцы в сражении у Саламина. Всего же во флоте персов было пять триер с Андроса.

Андросцы отказались выплачивать деньги. Их не испугала мощь объединенного эллинского флота. Город андросцев, одноименный с островом, стоял на скалистой неприступной возвышенности в десяти стадиях от моря. Афиняне и их союзники захватили гавань андросцев со всеми находившимися в ней судами, но для взятия мощной цитадели Андроса нужны были осадные машины, которых не было. Это обстоятельство придавало андросцам самоуверенности.

Фемистокл отправил в город андросцев посла, его устами объявив им, что афиняне прибыли сюда с двумя великими божествами – Убеждением и Принуждением. Поэтому андросцам так или иначе, но придется выплатить откуп.

Граждане Андроса, посовещавшись, ответили посланцу Фемистокла такими словами:

– Афины, судя по всему, велики и богаты, если с такими благосклонными богами идут по жизни. Что же до нас, андросцев, то мы, напротив, до крайности бедны. К тому же два ни на что не годных божества не покидают наш город, ставший для них излюбленным местопребыванием. Божества эти – Бедность и Беспомощность. С этими божествами мы не можем уплатить деньги, ибо могущество Афин никогда не избавит нас от нашей немощи.