– Фью! – говорю я, залпом проглотив сок. Будто бы крепкое мне в голову ударило.

Потом я встаю, пошатываясь, будто стены кружатся у меня перед глазами, и начинаю раздеваться. Он сидит себе с улыбочкой до ушей, любуется представлением и незаметно заглатывает собственный коктейль. Я прячу улыбку: якобы не вижу, как он закашлялся – аж слезы на глазах. Я спускаю верх платья, так что он болтается ниже пояса. Лифчик тоже долой. Думаю, не смешать ли ему еще порцию, но, подходя к бару, вижу, что глаза у него остекленели.

– Да что с тобой, милок? – спрашиваю я.

Подталкиваю его в бок этак игриво, и он запрокидывается на кровать. Выключился, как лампочка. Я с минуту разглядываю его, присев на кровать, провожу рукой по груди, только ему уже все равно.

Теперь можно не дергаться. Я одеваюсь, потом прохожу по комнате, собираю его одежку и запихиваю в чемодан. Перекатывать его по кровати не так-то легко, но я все же раздеваю его и эту одежду – тоже в чемодан. Даже халат, который предоставляет отель вместе с банными полотенцами, прихватываю. В бумажнике у него триста долларов – они отправляются ко мне в сумочку вместе с кредитной карточкой. Потом я беру чемодан и выхожу из номера. Понимаете, его шмотки мне ни к чему, просто я хочу малость осложнить ему жизнь, если он прочухается раньше времени. Дотаскиваю чемодан до лифта и спускаюсь в вестибюль. Я думала, это окажется потруднее – пройти у всех на глазах с его чемоданом. Как бы они не забрали в голову, будто я из их клиентов и намылилась слинять, не расплатившись. Но никто на меня и не смотрит, а я выхожу через боковую дверь и переулком добираюсь до Барахолки. Бросаю чемодан на обочине и прямиком на станцию. Мы с Рози договорились там встретиться.

Подождав немного, начинаю беспокоиться. Мне приходится ждать больше часа, и я уже начинаю думать самое плохое, когда она подкатывает преспокойненько и улыбается себе.

– Где тебя черти носят? – спрашиваю я.

Она смотрит недоуменно:

– С Бью.

– С каким еще Бью?

– С парнем, который пригласил меня в свой номер.

Мне и в голову не пришло спросить, как зовут моего.

– Ты забрала его шмотки? – спрашиваю.

– Ясно, забрала. Бросила все у Барахолки, как ты велела.

– Так чего ж ты так долго? – спрашиваю. – Договорились же – провернули дело и уходим.

– Ну, слушай, Рэйлин, – говорит она, – должна же я была за его денежки доставить ему хоть малость удовольствия.

– Ты что, не подпоила его?

– Да он и так был здорово пьян, – говорит она, – и я решила, лучше его затрахать. Позабавилась на славу, а он еще спал, когда я уходила.

Мне остается только головой покачать.

– Сколько получила? – спрашиваю ее.

– Сто тридцать и какую-то мелочь. Карточку тоже взяла, только что мы будем с ней делать? Я, черт возьми, не слишком похожа на торговца плетеными туфлями из Айовы, так что мне по ней деньги не выдадут.

– Выменяем на нее пушку, – говорю я ей.

В Шатае есть местечки, где купить можно что угодно за что угодно.

Рози восхищенно глазеет на меня.

– Вот за что я тебя люблю, Рэйлин, – говорит она. – Обо всем-то ты подумаешь!

Тилер, ранняя весна 1973-го

Первые пару раз я малость дергалась. Не то чтобы в самом деле боялась. Черт возьми, револьвер тридцать восьмого калибра я за кредитки раздобыла в ломбарде на Дивижн-стрит. Я знала, что там не станут расспрашивать, как они мне достались. Кредитки были такие свеженькие, что Толстый Джек расщедрился и добавил коробку патронов в придачу. Пушечка была не первый класс и не новая, зато отлично уместилась у меня в сумочке – на случай, если что пойдет не так. И ни к чему нам запоминаться кому-нибудь на всю жизнь, так что надо будет при первой возможности купить нам парики и все такое, но пока с этим пришлось подождать. Наличные, которые мы раздобыли в первый день, пошли за квартиру, на еду и ящик пива. Но к концу зимы, когда снег стаял и холмы за городом зазеленели, мы уже так навострились, что запросто перебрались из той комнатушки в квартирку поближе к центру, но не слишком близко. Не стоит жить там, где работаешь. Дело было под конец января.

Уходя на работу, мы покидали дом в обычном виде: я в джинсах и футболке, а Рози в джинсах и пиджачке поверх топика. Добирались до центра и шли в отель «Девари» на Черч-стрит – каждая с мешочком в руках. «Девари» мы выбрали потому, что в нем туалеты были с двумя дверями – на обе стороны здания. Входили мы с одной стороны, напяливали парики и рабочую одежку и выходили с другой как две леди. Не какие-нибудь дешевки, не думайте. Мы одевались стильно.

Пакетики с одеждой мы оставляли в камере хранения на вокзале и приступали к работе.

Я осторожничала по части мест, где мы ловили своих лохов. В один бар никогда не заходила чаще раза в месяц. И работали мы всего раз или два в неделю – в зависимости от того, много ли в городе проводилось конференций. Одежда и парики менялись у нас так же регулярно, как и погода, так что выглядели мы каждый раз по-новому. Зарабатывали иногда прилично, иногда приходилось только гадать, чем ребята собирались с нами расплачиваться, но, в общем, хватало. Позаботились даже откладывать проценты на дорожные расходы. Я предоставила это дело Рози, и без денег мы никогда не сидели.

Поднабравшись опыта, мы уже работали не просто по принципу «хватай-беги». Отрепетировали разные спектакли и меняли декорации. Теперь Рози уводила парня в номер, а в разгар веселья врывалась я с «Поляроидом», и мы начинали торговаться, сколько он может заплатить, чтоб жена ничего не узнала. А то снимала Рози, а потом – вот сюрприз! – я предъявляла поддельную метрику, по которой мне четырнадцать, и парню светит статья, если он не предложит приличного откупа. Пушечка заботилась, чтоб никто из наших ковбоев не отбился от рук. По большей части они покорно глотали горькую пилюлю, но если что, мне сумочку открыть недолго.

Потом я узнала, что такая игра называется «динамо» или «охота на барсуков», только обычно мужчина разыгрывает роль сутенера, или мужа, или копа из полиции нравов – как заранее уговорились. Но мы посторонних брать в игру не хотели, обходились вдвоем. Отлично работали, и чем дальше, тем чище.

Ясное дело, все хорошее когда-нибудь кончается. Тилер просто стал маловат для нас. Население не больше трехсот тысяч, да и то вряд ли. Наши клиенты не обращались в полицию, а местных мы старались не зацеплять, но, видно, в конце концов разошелся слух, что кто-то собирает незаконный урожай, а в участок долю не приносит. Наверно, надо было нам поспрашивать, кому платить. И пожалуй, заметить, что подходит время выборов, а снижение уровня преступности отлично выглядит в предвыборных листовках.

От срока нас спасло чистое везение.

И началось оно с того, что я одна оказалась в баре в тот апрельский вечер, а я умею соображать на ходу.