полуночи до двух часов ночи, аналогично предыдущим убийствам, вследствие рассечения сонной артерии скальпелем. Кисти были отрублены мини-топором. Вторая жертва, очевидица преступления — Вера Калинина, опознана матерью. Двадцатичетырехлетняя девушка работала официанткой в элитном ресторане Москвы. Смерть ее наступила в результате открытой черепно-мозговой травмы и перелома свода черепа. Убийца сильно ее толкнула, и жертва упала на спину, ударившись затылком о камень, — докладывал майор Медведев.

— С алкоголичкой, оказавшейся ночью в парке, ясно, а что свидетельница так поздно делала в парке? — уточнил полковник Зуев.

На вопрос ответил майор Мухин, который допрашивал близких погибшей Веры Калининой.

— Со слов матери, погибшая вышла встречать сестру, которая любила там прогуливаться. Но сестра вернулась домой раньше. Так как за убитой числились грешки, поздние возвращения домой, семья не придала этому особого значения и все легли спать. Позже они заволновались, когда утром убитой не оказалось дома.

— Мы также опросили жениха погибшей, — дополнила лейтенант Осипова. — Мы исключили его из круга подозреваемых. Он работал вместе с погибшей в том же ресторане. В ночь убийства он задержался на работе, что подтверждают несколько свидетелей. Он отпадает, у него алиби и совсем не было мотивов ее убивать, любил, не ссорились.

— Что с уликами? — спросил полковник Зуев.

— Орудий убийств на месте преступления не найдено — ни топора, ни скальпеля. По дорожке следов обуви на месте преступления несколько отпечатков оказались пригодными. По данным экспертизы можно сказать, что убийца — женщина, размер следа соответствует тридцать девятому размеру обуви, приблизительный рост — сто семьдесят два сантиметра, приблизительный вес — шестьдесят два килограмма, каких-то физиологических особенностей не выявлено, — ответил майор Медведев.

— Мы исключили мать и дочь убитой свидетельницы, у них тридцать седьмой размер обуви, — сказал Мухин.

— Как-то все хаотично у нашей Освободительницы. Никакой связи между убитыми. Одна блондинка, другая брюнетка. Социальные статусы разные: парикмахер, хозяйка магазина, алкоголичка. Общих мест пересечений между жертвами не найдено. Преступления совершены то в квартире, то на открытом участке местности, то отрезает языки, то топором отрубает руки, — разводя руками, возмущалась Светлана.

— Почему она отсекла руки жертве? В чем здесь смысл? Она нас так хочет запутать? Может, Круглова что-то украла, и Освободительница поступила с ней как в древности с ворами — за проступок отсекла руки в знак наказания? — спросил Зуев.

— Кстати, убитая имела привод за кражу. Мы сейчас прорабатываем эту версию, — ответил майор Мухин.

— У убийств должна быть цель. Это не случайные убийства. Так какая цель у всех этих убийств? Кто-то мне может ответить? Или мы опять ни черта не можем и не знаем? Убийца бегает по парку с топором, а у нас опять ничего нет. Ни подозреваемых, ни свидетелей. Улики и то косвенные, — злился полковник Зуев.

— Следаки из северного также обескуражены, ломают головы. Разве этих маньяков поймешь. Вот рождаются такие уроды, и сиди, думай, что у них там на уме, — насмехаясь, сказал майор Мухин.

— Это для нас во всем в этом нет смысла, а для убийцы, мне кажется, все логично и обдуманно. Здесь прослеживается система, но мы не видим какая, — сказал Денис.

— А вы какой смысл видите во всем этом? — обратился Михаил Зуев к доктору Берковичу.

— Она маньячка, спору нет, одержимая ведомой пока только ей навязчивой идеей. Замечу, маньяками не рождаются, а становятся в результате воздействия извращенной социальной среды на несформировавшуюся личность в детстве, — начал говорить Беркович. — Я бы ее охарактеризовал как убийцу-миссионерку, которая возложила на себя миссию очищения общества от нечисти. Чаще всего жертвами таких убийц становятся асоциальные слои общества, такие как проститутки и гомосексуалисты.

— Ну да, и одной алкоголичкой на земле стало меньше, — улыбаясь, произнес Александр Мухин.

Берковичу не понравилось, что Мухин его перебил. Он деловито продолжил:

— В случае с нашей Освободительницей, где социальные слои жертв разные и только последняя жертва вела неблагоприятный образ жизни, сама убийца, наказывая, демонстрирует, что относится к ним с отвращением, презирает. Она искренне верит в правильность своего дела, тщательно планирует соответствующую кару в каждом случае. Она явно одержима какой-то идеологией. Но пока мне не до конца понятно, общая ли она для всех или индивидуальна для каждой жертвы. Она хочет, чтоб ее услышали, поэтому оставляет послания. Я так понимаю, в этот раз она не успела завершить свой ритуал из-за свидетельницы. И не оставила нам послания?

— Да, верно. Ничего не было обнаружено, — ответила Осипова.

— Доктор Беркович, вам как психологу видны, какие последующие действия нам ожидать от убийцы?

— Убийства обязательно возобновятся. Продолжительность периода эмоционального остывания или охлаждения, как вам больше нравится, может составлять разные временные отрезки: дни, недели, месяцы и годы. Интервал между первым и вторым убийством составлял год, третье убийство — Кругловой — Освободительница совершила спустя пять месяцев. Возможно, незавершенность деяния, неудовлетворенность потребностей, невысказанность приведет к опрометчивым поступкам либо сократит время эмоционального остывания, и она решится на следующее убийство в ближайшее время, так как не получила необходимого душевного комфорта.

— Серийников остановить могут только три события: его собственная смерть, арест и пожизненное заключение. Вероятность исправления их равна нулю. Мы можем изучать факты, но никогда не узнать истины, — подытоживая, печально сказал майор Медведев.

Совещание подошло к концу, следователи начали расходиться. Лейтенант Осипова выдвинула свою последнюю идею перед уходом, собирая документы со стола:

— Во всем этом преступлении мне больше всего жаль детей убитой многодетной Кругловой. Бедные дети! Хотя кто знает, может, в детском доме им будет лучше, чем с такой непутевой матерью, как их.

Светлана Осипова, имея сына подростка, неоднократно корила себя за то, что из-за тяжелой работы, ненормированного графика мало уделяла внимания собственному ребенку. Часто перекладывала материнские обязанности из-за нехватки свободного времени на бабушек и дедушек. Но успокаивала себя тем, что сын растет среди любви, уважения и взаимопонимания в кругу семьи.

— Повтори! Что ты сказала? — озадаченно уточнил Медведев.

— Я говорю, бедные дети, — уходя, сказала Осипова.

Медведев застыл, чутье обострилось. Он обратился к психологу:

— Те фотографии, которые вы демонстрировали из личных архивов Соколовой и Образцовой. Скиньте их мне на электронную почту.

— Могу узнать, что вдруг у вас вызвало такой интерес к этим фото? — спросил Беркович, выпучив свои невинные глаза Винни Пуха.

— Есть идея.

— Не соблаговолите ли поделиться своими догадками? — со злорадной улыбкой спросил Беркович.

Больше всего Медведеву не хотелось делиться идеями с высокомерным майором Мухиным, но теперь они в одной упряжке. Раскрыть убийство, в первую очередь, было делом чести для Максима, а кому достанутся лавры первенства — второстепенно.

— Не привык делать поспешных выводов, пока не