– Петрович твой – лошня такая, что денег жалко, – пробурчал Женька, барабаня по столу пальцами.

– Ой, экономист хренов! Деньги посчитал! Да я за одну ночь в кабаке могу в три раза больше просадить, не охнув, а тут…

Короче, она убедила его в том, что все будет в порядке, и Хохол немного успокоился. Марина, признаться, в душе все же не была до конца уверена в благополучном исходе, ведь, как ни крути, Хохол дважды судим, и при желании его легко закроют просто за то, что улицу не там перешел. И не ошиблась – из прокуратуры он уже не приехал…

Коваль рвала и метала, матеря Петровича на чем свет стоит, а он только растерянно моргал глазами и лепетал что-то на тему, что Хохол начал грубить в кабинете следователя и тот быстренько его оформил куда надо.

– Ты кому ввинчиваешь?! – орала Марина, не в силах сдержаться. – Да я сто раз грубила в кабинетах у ментов разного ранга и что-то не припомню, чтобы за это закрывали! Я зачем тебя с ним отправила? Чтобы ты, козел помойный, все под контролем держал и не дал ему сесть снова, а ты?! В туалет отлучился?

– Да что ж ты разговариваешь со мной так, я ведь в отцы тебе гожусь! – попробовал перейти в наступление адвокат, но этим еще сильнее разозлил ее:

– Так, папаша, вон отсюда и спасибо скажи, что я тебе ноги не переломала!

Петрович быстро убрался восвояси, а Марина бессильно упала в кресло и заплакала.

Был только один выход, только одна возможность вытащить Хохла – позвонить Ромашину и честно сказать ему, что она в порядке, что ничего не случилось…

Марина мучилась противоречиями весь день, до глубокой ночи, и только в первом часу уговорила себя позвонить. Трубку долго не брали, но потом раздался сонный голос Ромашина:

– Слушаю!

– Саша… это Коваль… – выдохнула она. – Ты можешь сейчас говорить?

– Да, конечно! – Сон как рукой сняло. – Где ты?

– Дома.

– Я сейчас к тебе приеду.

– Нет! – перебила Марина, не желая, чтобы он оказался в ее доме, ведь понятно, что произойдет сегодня ночью, но не здесь, не дома, не на той постели, где она спала с мужем, а потом и с Женькой… – Лучше я приеду к тебе на дачу.

– Я жду тебя через час у поста ГИБДД, помнишь, там, на повороте?

– Да.

Как же не хотелось ехать к нему и просить о чем-то… Но выхода не было, иначе Женьку не вытащить. Маскироваться смысла не было никакого, поэтому Марина накрасилась поярче, натянула джинсы и короткую майку и вышла из дома, прихватив ключи от «Навигатора», чтобы меньше привлекать внимания своим знаменитым «Хаммером».

– Куда вы, Марина Викторовна? – удивился заспанный Кот, открывая ворота.

– Кататься! – отрезала она, выезжая.

До поста ГИБДД долетела буквально за двадцать минут, но Ромашин уже ждал, облокотившись на дверку своей «Волги». Коваль моргнула фарами, давая понять, что это она; подполковник сел в машину и поехал вперед, а ей осталось только пристроиться сзади и плестись с черепашьей скоростью. Ее хватило ненадолго – ненавидела так ездить, поэтому, обогнав «Волгу», поддала газу и быстро оторвалась от Ромашина, благо знала, куда ехать.

Коваль уже курила сигарету, усевшись на капот машины, когда, наконец, появился хозяин дачи. Марину почему-то пробирал озноб, она нервничала, сигарета дрожала в пальцах, и Ромашин сразу заметил это:

– Что-то случилось?

Он взял ее за руки, вынул из пальцев сигарету, выбросил в кусты смородины. Марина молчала, не зная, как начать разговор, что сказать. Ее сбивал с толку взгляд Ромашина, выражавший тревогу и сочувствие. Впервые в жизни Коваль испытала чувство неловкости за то, что собиралась сделать, впервые осознала, как это выглядит со стороны. Она ощутила себя обычной дорожной путаной, которая предлагает себя остановившемуся около нее клиенту. И в качестве оплаты услуг ей нужна только Женькина свобода – ничего больше. Ромашин тоже заметил выражение ее лица и повторил вопрос.

– Случилось, – подняв на него глаза, ответила она. – Помоги мне, Саша, – Женьку моего закрыли сегодня.

– Так, стоп! – перебил он, снимая ее с капота. – Идем в дом, не здесь ведь разговаривать.

В доме было темно и как-то сыро, видимо, здесь давно никто не появлялся, и Ромашин сразу прошел в каморку за дровами:

– Ты посиди пока, я сейчас камин растоплю, а то промозгло.

Коваль села в кресло, стараясь унять дрожь во всем теле – давно уже не было такого, чтобы настолько разнервничаться от встречи с мужчиной. Ромашин долго возился с камином, потом пришел, сел напротив и велел:

– Рассказывай все – где была, почему не позвонила и не сказала хотя бы, что жива, почему сейчас приехала.

– Саша… я понимаю, ты вправе выгнать меня и забыть, что я приезжала к тебе… поверь, я не хотела тебе неприятностей, ведь я говорила сразу, что так и будет, когда всплывет наша связь с тобой, помнишь?

– Так ты оправдываться приехала? – усмехнулся он. – Не трудись. Да, у меня начались неприятности, но ведь и я говорил, что меня это не особенно волнует. Я не держусь за это место, мы с тобой могли бы уехать отсюда, затеряться где-то, где нас не знают, – но ты не захотела.

Марина подняла глаза и вздохнула:

– Саша, ну что ты как ребенок? Мы никогда не сможем быть с тобой вместе, ведь ты прекрасно понимаешь сам. Более того – я должна предупредить тебя, что не все закончилось. Тебя заказали, Саша.

Ромашин никак не отреагировал, даже не удивился, только глаза чуть прищурил:

– И что?

– Да то – если ты не пойдешь навстречу Бесу, он запустит колесо. – Коваль потушила сигарету в пепельнице и посмотрела на Ромашина. – Я вряд ли смогу чем-то помочь тебе, Саша… но попробую. Потому что только я в состоянии убедить Беса. А ты взамен помоги мне – Женьку арестовали сегодня прямо у следователя, даже адвокат мой ничего не смог сделать. Я прошу тебя – помоги мне… я сделаю для тебя все, что попросишь…

Ромашин смотрел на нее широко распахнутыми глазами, потом приблизился и сел на подлокотник кресла, обняв за плечи:

– Неужели ради своего Хохла ты способна на такие жертвы, Мариша? Неужели он стоит того, чтобы ты унижала себя просьбами?

– Саша, не надо… ты не понимаешь многого в нашей жизни, ты видишь только одну ее сторону, внешнюю, а я живу внутри уже много лет, это трудно и иногда страшно… и то, что сделал ради меня Женька, не идет ни в какое сравнение с тем, что сейчас пытаюсь сделать я… Пойми, с тобой мы совершенно разные, а с ним…

– Да, с ним вы одно целое! – невесело усмехнулся Ромашин. – И ты, значит, хочешь, чтобы я помог ему выйти?

– Да.

– И ты готова на все мои условия?

– Да.

– Выходи за меня замуж.

Коваль решила, что ослышалась… но потом, взглянув в его глаза, поняла, что это не было шуткой…