Здесь автор полагает не лишним осведомить читателя, что в те давно прошедшие времена одними из главных действующих лиц выступали иноки российские, православные. Думается, нет особой нужды подробно объяснять причины этого. Но так как кое-кто из них, этих подвижников духовных, призван сыграть определенную роль в нашем дальнейшем рассказе, необходимо посвятить им хотя бы несколько строк.

Первоходцы-иноки

Долго смотрел отец Герман в сторону темного угрюмого бора, где скрылись монахи Макарий и Ювеналий. Неведом был путь их в стране диких американцев, да только не устрашились они пойти на подвиг сей во имя Христово, во славу Земли Русской. Перекрестил лоб отче, натянул поглубже покрытую изморозью скуфейку да, поплевав себе на руки, сызнова взялся за топорище — надо было лес рубить, божию храмину сотворять, а без этого нельзя — Россия теперь здесь строилась.

Нелегок был путь первых православных миссионеров в Америке. Высокие горы, дремучие леса, оснеженные тундры и топкие болота проходили они в беспрестанных кочевьях, перенося на себе немудреный скарб свой да скудные припасы. Иногда, случалось, нанимали проводников-носильщиков с байдарками и ездовыми собаками. Голод, холод, всевозможные лишения и опасности подстерегали на каждом шагу. Но, пожалуй, самые великие угрозы исходили от тех, к кому направлялись они со святой миссией своей, ибо были оные люди дики, непокорны, коварны замыслом. Мало кому из иноков довелось возвратиться. Ну а кому повезло, того, сказывают, и узнать-то не было возможности...

Многие иноки-грамотеи вели тогда путевые заметки. Будучи весьма любопытными для современников, немалый интерес представляют они и теперь.

В самом конце позапрошлого столетия прибыла в Новый Свет из России, с далекого острова Валаам, первая группа иноков — миссионеров православных. Были среди них подвижники и новокрестители, монахи кадьякские: Герман Аляскинский, Макарий, что ходил на Уналашку островитян просвещать, Ювеналий, бывший горной науки унтер-офицер Яков Федорович, принявший постриг в Александро-Невском монастыре... Иеромонах Ювеналий плавил поначалу вместе с Барановым руду медную и железную, добывал для России первый аляскинский уголь. Но пришло время, и молвил главному правителю: «Не гневайся, Лександра Андреич, Господь позвал меня к диким идти... И им, неразумным, должно познать слово Христа!» Отправился тогда монах в Нучек и там, оставшись зимовать, крестил до семисот чугачей. Оттуда по весне подался южным берегом Аляски. Потом, повернув к западу от Кенайского залива, направился в не изведанные дотоле никем земли индейцев-танайна; впоследствии сами индейцы отправили его, повязанного по рукам и ногам, еще далее к северу, к водам горного озера Илиам, где обитали дикие племена копиан и коннан. Ювеналию и раньше доводилось видеть этих свирепых индейцев-людоедов, приходивших в Чилькуты для расторжек и выменивавших у колош ружья и порох на собольи шкуры и самородную медь. Интересно, что вместо свинца употребляли антропофаги драгоценные камни, находившиеся в большом числе по склонам Чилькутского перевала.

Встречаться с этим народом, по свидетельству миссионеров, страшились даже медновские, чугатские и чильхатские обитатели. Скоро, по прибытии в Ке-найские Земли, умер в редуте Святого Михаила крещенный Ювеналием толмач по имени Афанасий. Это обстоятельство еще более осложнило миссию иеромонаха. Преподобный восставал «противу многоженства и разных других гнусных обычаев». Но «прежде нежели успел заслужить любовь жителей и внушить им отвращение к пороку», до того обозлил туземных вождей-тойонов, что они, не мудрствуя лукаво, отдали беспокойного инока на съедение каннибалам. Слишком уж буквально понимал фанатичный монах — да и только ли он один? — правило Карфагенского собора, повелевавшее «всех идолов уничтожать и остатки их искоренять».

Камергер Резанов писал о том печальном происшествии: «На полуострове Аляска завелся было на озере Илямне, что названо озером Шелихова, торг с горными народами, великие пользы открывавший. Монах Ювеналий тотчас улетел туда для проповеди, крестил их насильно, венчал, отнимал девок у одних и отдавал другим. Американцы сие буйство его и даже побои долго сносили, но наконец опомнились, что етого урода и избавиться можно, и, посоветовавшись между собою, кончили тем, что убили преподобного; да об нем и жалеть бы нечаго, но принесли в жертву ожесточению своему и всю артель русских и кадьякцов, не оставя ни одного живого».

Российское благочестие начало проникать на Американский материк вместе с направлявшимися сюда из Сибири землепроходцами. Первым проповедником Слова Божия на новооткрытых землях, о котором дошли до нас сведения, был казак Андреян Толстых. В 1759 году яренский мещанин Степан Глотов на открытых им Лисьих островах крестил сына одного из алеутских тойонов. На Куско-квиме крестили и сочетали браком язычников-индейцев землепроходцы Колма-ков и Лукин. Разумеется, подобные «таинства» с точки зрения ортодоксального православия силою не обладали, так как совершались мирянами. Потому прибывший вскоре миссионер А. Петелин повторно соединил новокрещенных уже по чину церкви.

В 1787 году Григорий Шелихов, почитающийся Русской православной церковью первым ктитором в Америке, обратился в правительство и Священный Синод с просьбой «о назначении на Алеутские острова духовного лица с необходимым причтом, принимая все расходы по снабжению храма необходимою ризницею, содержанию духовенства и обучению американцев... на свой собственный счет». Компания обязалась отпускать ежегодно до 25 тысяч рублей ассигнациями на довольство четырех церквей и причтов при них. Высочайшим указом от 30 июня 1793 года императрица Екатерина 11 повелела «таку просьбу исполнить», возложив распоряжение «по этому богоугодному делу для проповеди Слова Божия народам, приобретаемым под Российскую Державу», на синодального члена, митрополита Санкт-Петербургского, Новгородского и Олонецкого, Свято-Троицкия Александро-Невской лавры священно-архимандрита и разных орденов кавалера Гавриила. В свою очередь, владыко перепоручил это дело прозорливому старцу Назарию, игумену Валаамскому.

В начале 1794 года Первая Кадьякская миссия в составе иеромонахов Афанасия, Макария и Ювеналия, иеродиаконов Нектария и Стефана, монахов Германа и Иоасафа да десяти бельцов не по стриженных, непосвященных собралась в дальнюю дорогу. Во главе Миссии поставлен был иеромонах Иоасаф (Болотов), которому «для благолепия священное лужения по имянному указу тогда же пожалована была архимандричья митра и крест». Служители посуху добрались до Охотска, а оттуда — к средине осени — на судне «Три Святителя» под командой штурмана Герасима Измайлова прибыли на Кадьяк. В 1795 году архимандрит Иоасаф писал игумену Назарию: «С сентября 24-го дня живу на острове Кадьяке. Слава Богу, более семи тысяч американцев перекрестил да более двух тысяч браков обвенчал. Состроили церкву во имя Воскресения Христова, а время позволит — сделаем другую, да походные две, а то и пятую нужно сделать. Живем хорошо, они нас любят, а мы их. Народ добрый, но бедный. Так усердно приемлют