— Верно. Какой же ты умница! Мне говорили, что ты слышишь имена всех Предметов без исключения! — сказал Идвид. — Джеральдина Уайтхед — это специальные щипцы, предназначенные для удаления волос из носа, а также из ушей. Очень хорошие и полезные. Теперь посмотрим.

Он предельно аккуратно взял мою затычку своей Джеральдиной Уайтхед и почти сразу отпустил ее, убрав щипцы в карман.

— Джеймс Генри Хейворд, — сказал Джеймс Генри.

— Аливер, — спросил дядюшка Идвид, — ты ведь недавно осматривал Клода?

— Да, губернатор, совсем недавно.

— И на нем нет решительно никаких трещин, ты проверял?

— Проверял, губернатор. Никаких.

— Ты его слушал? Пустот нет?

— Пустот нет, губернатор. Я слушал его очень внимательно.

— Значит, — сказал Идвид довольным голосом, — меня вызвали как раз вовремя. Невероятно, что у нас появился слышащий. Я сам слышащий, и я стал Чрезвычайным губернатором предметов рождения.

— Я не знал, что есть еще кто-то такой же, как я. Никто никогда об этом не говорил.

— Клод, нам нужно держаться вместе.

— Я очень рад, что вы здесь, сэр.

— Мы созданы друг для друга.

— Что-то не так с Джеймсом Генри? — спросил я.

— Думаю, ничего особенного. Но нам нужно прислушиваться к нему, — сказал Идвид, улыбаясь. — Скажи мне, Клод, что ты слышал? Ты слышал, как Виктория Холлест спрашивала о Маргарет. А кроме этого? Расскажи мне, пожалуйста, расскажи.

— Я слышу голоса, — сказал я. — Думаю, я всегда их слышал. Предметы произносят свои имена, всегда только имена. Я точно не знаю, что это значит…

— Это значит, что ты очень умный.

— Я просто слышу имена. Но не у всего есть имя.

— Истинно так.

— Однако у некоторых предметов оно есть. Некоторые предметы шепчут свои имена, другие — выкрикивают. Имена есть у многих предметов рождения, но не у всех…

— Не у всех? Как интересно!

— Имя есть у пожарного ведра в холле, у балясины мраморной лестницы. По всему дому есть куча предметов с разными именами.

— Ты просто чудо! — сказал Идвид. Он все так же держал в руках мою затычку. — Как же я рад, что нашел тебя! Я останусь здесь, пока все предметы не угомонятся. Понимаешь, — он наклонился ко мне так близко, что его сияющее круглое лицо почти коснулось моего, — они стали немного беспокойными. Ничего серьезного, просто они время от времени начинают выдумывать всякую ерунду, и тогда им нужно вежливо напомнить о том, чем они являются. А я могу это сделать. Клод, мой маленький ушастик. Нам нужно много друг о друге узнать, очень много, и тогда все будет замечательно. Значит, Клод, по словам твоего дяди Аливера, некоторые предметы стали вести себя беспокойно после пропажи дверной ручки по имени…

— Элис Хиггс! — воскликнул я, внезапно начав понимать. Не Эл. Не Эл! Каким же я был глупцом!

— Элис Хиггс? Что ты знаешь о дверной ручке по имени Элис Хиггс?

— Что она принадлежит тетушке Розамути и что та ее потеряла.

— Больше ничего? — спросил он.

— Ничего, — сказал я, дрожа. Я не должен был говорить ему правду, и в то же время в нем было что-то такое, из-за чего очень хотелось поступать так, как хочется ему. И я чуть не рассказал ему все, что знал. Но хоть он мне и нравился, я должен был держать местоположение Элис Хиггс в секрете, по крайней мере пока.

— Ладно-ладно, мы найдем эту Элис Хиггс, где бы она ни была. Она прячется, но мы найдем ее. Дверной ручке по имени Элис Хиггс нигде не скрыться от меня. Я, Идвид Персибл Айрмонгер, всегда нахожу вещи, вне зависимости от того, хотят они этого или нет. Когда что-то теряется, то за помощью часто обращаются ко мне.

Теперь Идвид уже не нравился мне так сильно, как раньше. Он отдал мне мою затычку.

— Большое тебе спасибо, — сказал он.

— Джеймс Генри Хейворд, — прошептала затычка.

— До свидания, Джеймс Генри Хейворд. Скоро услышимся. И до свидания, дорогой Клод. Мы еще поговорим, ты и я. У нас, слышащих столько всего, есть еще много тем для разговора. Проводи меня, — сказал он тихим шепотом, и дядюшка Аливер поставил его на ноги.

Лучезарный коротышка, улыбаясь, вышел из комнаты, и я остался наедине со своими мыслями, мыслями о Люси Пеннант, которая, как я, по своей глупости, понял только сейчас, прятала Элис Хиггс под своим чепцом. Я должен забрать Элис у Люси до того, как до нее доберется дядюшка Идвид. Кто знает, что с ней сделают, если Идвид услышит Элис Хиггс первым?

Отрывок из книги меню мистера Орриса и миссис Одит Грум, шеф-поваров Форличингем-парка, Форличингем, Лондон

12 ноября 1875 года

СПИСОК ПОТЕРЬ: На кухне вор. Большой медный огнетушитель объемом пять с половиной галлонов. Шпатель. Два фигурных ножа для теста. Четыре ложки Айрмонгеров (двенадцать унций). Не хватает тринадцати кондитерских шприцов из лучшего мельхиора. Среди нас вор. Не знаю кто. Но найду. Ножи наточены, и мы носим их с собой. Одит ходит с топориком, Оррис — со своим ножом для разделки мяса.

СПИСОК ИСПОРТИВШИХСЯ ПРОДУКТОВ: Двенадцать пикш (несмотря на то, что они были приправлены карри). Поросята пошли пятнами, в них завелись личинки, а один стал бирюзовым. Семь пар фазанов стали твердыми, как фарфор, уже не разморозить. Грибы разбросаны. Морковь сгнила. Яблоки почернели и стали полыми внутри. Соленый бекон расплавился. Вместо овсяной крупы в банках осталась одна задохнувшаяся моль. Непонятно, что ставить в кухонный лифт.

Обед на верхний этаж: маринованные свиные ножки, маринованная капуста, соленый латук.

Обед на нижний этаж: колбаса из требухи, очищенный рубец, улитка и ложка.

Ужин на верхний этаж: бакланье жаркое, черные водорезы и скопа, вареная репа.

Ужин на нижний этаж: землеройка и ложка.

ПРИМЕЧАНИЕ: Сегодня мы видели, как чашка стала двигаться сама по себе. Правда. Наступает конец света? Ничему, ничему нельзя верить. Только Оррису. Только Одит.

Повествование Люси Пеннант продолжается

На следующее утро, очнувшись от кошмарного сна о вспыхнувшем спичечном коробке, огонь с которого перекинулся на меня, я обнаружила, что все в спальне встревожены. Айрмонгеры жались по углам, перешептывались и явно не собирались идти на работу.