— Я что-то не вполне понимаю…

— Франко, дорогой, мы тут забрели в рощу, туда, где маленький водопад и обрыв над долиной. Доди предлагает поснимать там сегодня ночью с особыми фильтрами, и рассвет тоже. Джек вызвался нам помогать, а я не знаю, как мне быть…

— Поснимать? Фильтры? Я сейчас сойду с ума…

Джованна неожиданно спокойно взяла его под руку.

— Это замечательно, синьора Маргарита. Рассветы здесь великолепны, а Доди… у нее отвратительный характер и несдержанный язык, но она отлично фотографирует.

— Нахальная девчонка, которой я отдала… ну могла бы отдать свои лучшие годы. И хорошо, что не отдала. Никакого уважения к старшим.

— Вы уверены, что вам не будет страшно ночью в лесу?

Графиня и Доди в один голос изумленно спросили:

— С Джеком?

И тут же подхватили рокера под руки. Тот улыбнулся и заговорил — неожиданно приятным хрипловатым баритоном.

— Франко, вам не о чем волноваться. Вы живете в замечательном месте, вас окружают замечательные люди, у вас замечательная мать… а у нее замечательная подруга. Мисс Кроу, я не успел сказать вам это днем, говорю сейчас: я страшно признателен вам за теплый и замечательный прием. Одну песню я обещал посвятить Доди, другую — Маргарите, но третья будет об этих местах, Пикколиньо? Уверен, это будут мои лучшие баллады.

Джек отвесил церемонный поклон, предложил своим дамам руки, и вся троица направилась к дому, чтобы забрать оборудование. Джованна с неподдельным удовольствием наблюдала за Франко. Не каждый день встретишь графа с таким ошарашенным лицом. Франко Аверсано только что рот не разинул.

— Джо… Я сейчас умру. Он зовет маму МаргаРитой…

— А Доди — Доди.

— Доди все зовут Доди, даже ее студенты. Но мама…

— А что мама? Мама молодая женщина, Франко. Достаточно молодая.

— Но этот Джек…

— Этот Джек не намного моложе их, если вообще моложе. По-моему, ты зря волнуешься.

— Я не волнуюсь, черт меня задери! Но как, скажи на милость, выгонять из дома человека, который всю ночь охранял и сопровождал на прогулке твою мать?

— Франко, об этом я и хотела поговорить…

— Нет!!! Слово феодала! Завтра, Джо. Все завтра. Начинаю думать, что был не совсем прав…

— Я тоже! Франко, я…

В этот момент Маргарита Аверсано опять неслышно возникла между ними.

— Джованна. дорогая, вопрос жизни и смерти. Я не смогу пойти на прогулку, если не решу его. Ты помнишь мой сад?

— Да, конечно,

— Я каждый вечер и каждое утро спускаюсь и поливаю каждый куст специальным витаминным раствором. За день земля сохнет. Мне никогда никто не помогал, но сегодня такой день… Одним словом, поручить мои цветы я могу только тебе. Не согласишься ли ты переночевать в замке? Твоя комната тебя ждет, а здесь все будет в порядке. Франко мог бы отвезти тебя, вернее, дойти пешком, да, сын, не хмурься, я видела, как ты пил вино. Так что, Джо?

— Господи, да, разумеется, я согласна! И не волнуйтесь, я умею обращаться с цветами.

— Не сомневаюсь. Ведь ты росла в доме Лукреции. У нее зацвел бы и веник — так про нее говорили в деревне. Подкормка стоит рядом со шлангом, Франко тебе покажет. Все, дорогие мои, до скорого.

Франко долго смотрел вслед матери, а затем тихо произнес:

— Спасибо за маму, Джо. Ты за несколько дней сделала то, чего не могли добиться психологи за полгода. Она снова жива, она улыбается, ей интересно встречаться с людьми, фотографировать рассветы, беседовать с рокерами… Потрясающе! Не ожидал этого. Кстати, а что это Доди так раскраснелась? Неужели… да нет, не может быть!

Джованна поманила его пальцем и тихо шепнула на ухо:

— Ненавижу сплетничать, но в данном случае это не злословие, а восхищение. Последний любовник Доди был младше ее на двадцать пять лет, а когда она дала ему от ворот поворот, он стоял у нее под окном целые сутки и плакал. Она же ирландка!

— Ну и что?

— Значит, ведьма. Да и на свои годы ни она, ни Маргарита не выглядят.

— Мама поседела совсем…

— Франко, боль все равно останется. Они с Альдо слишком любили друг друга. Но никто не может плакать вечно. И не должен. Ради него, ради его памяти Маргарита должна вернуться к жизни. Как странно…

— Что именно?

— Джек. Я считала его самым неблагонадежным из гостей…

— У него речь образованного человека. Впрочем, рокер вовсе не обязан быть похожим на обезьяну. Интересно будет послушать его песни.

— Франко! Ты же собирался его выгнать?

— Завтра, женщина. Все завтра. Сегодня нас ждут мамины цветочки. Кстати, не передумала посмотреть мои подземелья?

Джованну неожиданно обдало горячей волной желания, страха и смущения. Она едет с Франко в абсолютно пустой — Мария Баллиоли и Джузеппе Торнаторе во главе своих подчиненных отплясывают тарантеллу на лужайке перед Пикколиньо — замок «Роза ди Казерта». Она проведет с ним ночь наедине.

В отдельной комнате, пискнул внутренний голос. Да, как же, отозвалось второе «я».

— Франко, а ведь мне незачем ночевать в замке.

— Ну как сказать…

— Я могу полить розы и вернуться, а завтра утром прийти опять…

— А подземелья?

— Ну… посмотрю и вернусь. Мы же не на всю ночь туда пойдем.

— Как скажешь, Солнышко. Можем и на всю.

Его рука медленно скользнула по ее плечам и спине, обвила бедро… Джованна торопливо поднесла к губам бокал с вином. Не слишком ли много она сегодня выпила?

— Кроме того, там мы и могли бы поговорить.

— Сам сказал, завтра.

— Завтра наступит через двадцать минут. Пока цветочки, пока в подземелье, пока то да се — так и до послезавтра дотянем. Шучу. Просто в замке тихо и никого нет.

— Мне еще надо убраться…

— Синьора Баллиоли знает в этом толк. К тому же вся ее армия здесь. В два счета уберутся. Под утро. Все отговорки кончились?

— Франко, я…

Он привлек ее к себе, так быстро и так крепко обняв, что у девушки перехватило дыхание. Голос его был тих и чуть подрагивал от сдерживаемых эмоций.

— Хочешь начистоту? Правильно, Солнышко. Нам уже незачем притворяться. Я хочу тебя. Я хочу обнимать тебя, целовать, хочу пить твое дыхание, хочу измучить тебя своими ласками и умереть от счастья в твоих объятиях. Я хочу спать с тобой, Солнышко, спать в одной постели, НАШЕЙ с тобой постели, и хочу просыпаться рядом с тобой. Достаточно? Или мне надо сделать это на глазах у всех?

Она не успела ответить. Граф Аверсано молча потащил ее за собой, и через секунду они были уже далеко от Пикколиньо, на тропинке, ведущей к самому замку.