– Простите, я немного опоздала, – сказала она, переводя дыхание.

– Здравствуйте, Анжелина, – ответил он. – Это я должен просить прощения за то, что не дал вам сегодня понежиться в постели. Я приготовлю кофе, не возражаете?

– С удовольствием, – улыбнулась Анжелина. – А я пока разложу бумаги. Я не стала вчера ничего готовить, потому что…

– Вы думали, что я могу отменить встречу, – догадался Патрик.

– Да, – кивнула Анжелина, хотя он ошибся.

Она не стала готовить ничего для работы, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь об этом догадался. Если даже Карла знает об этом, то она не увидела, с каким рвением Анжелина готовится к встрече. А Нилу вообще знать не нужно. Всех остальных, честно говоря, это не волновало. Интересно, как бы Патрик отнесся к правде. Посмеялся бы над ней?

Патрик принес чашки и поставил перед Анжелиной. Господи, приятно-то как! В любой другой день она бы всем подавала кофе…

– Вкусно! – сказала она, отхлебнув глоток.

– Вкусно, когда я его варю по-настоящему, а не засыпаю в кофеварку, – пожал плечами Патрик. – Я добавляю туда соль и корицу. А еще я умею готовить настоящий глинтвейн. Вы любите глинтвейн?

– Не знаю, никогда не пробовала, – ответила Анжелина, удивляясь странной теме разговора.

– Я все время не учитываю, что вы моложе меня на десять лет и не учились в университете. Готовить глинтвейн – это одна из забав. Горячее вино со специями, если влить его в молодой растущий организм в достаточном количестве, просветляет ум и толкает к подвигам.

– И какие же подвиги вы совершали?

– Достаточно, чтобы было чем гордиться на склоне лет и от чего предостерегать внуков, – засмеялся Патрик. – Когда-нибудь расскажу. Когда буду угощать вас глинтвейном. У меня было первое место по этому виду спорта.

Если он обещает угостить меня глинтвейном, значит, он уверен, что наши отношения продолжатся… У Анжелины чесался язык, чтобы спросить Патрика о той истории с девушкой, к тому же он сам начал разговор о студенческой жизни. Но она сдержалась: день только начинался, зачем портить его серьезными разговорами. Она молчала, не зная что бы еще сказать.

Но Патрик тоже замолчал. Они пили кофе и старательно избегали смотреть друг на друга. Тишина становилась звенящей и плотной. Анжелине мучительно хотелось рассматривать его лицо, которое она не видела столько дней, но она не решалась поднять глаза, потому что он сможет понять по ним ее истинное состояние. Ей стало тяжело дышать. Сердце бухало где-то в животе, мышцы стали напряженными и одновременно мягкими как масло. Если бы он дотронулся до нее сейчас, то она превратилась бы в лужицу под его руками. Язык прилип к гортани, и даже кофе не помогал, а только больше сушил рот. Если он сейчас же не скажет что-нибудь, она застонет от неутоленного желания, а потом умрет со стыда.

– Анжелина… – Голос его сорвался, но он прокашлялся и продолжил: – Мы много должны сегодня сделать. Вы готовы работать?

Готова! Конечно нет! Все те глупости о том, что это счастье, когда мужчина видит в тебе личность, пронеслись у нее в голове. Какая личность, если ей хочется сейчас только одного – чтобы он просто дотронулся до ее руки, волос, губ… Пусть считает ее кем угодно, только бы слышать его дыхание возле шеи, его голос, шепчущий всякую нежную бессмыслицу…

– Почему вы молчите? – спросил он. – Вам нехорошо. Может быть, перейдем в другой кабинет, здесь душновато…

– Простите, все нормально, – встрепенулась Анжелина. – Просто задумалась. Конечно, я готова работать. Ведь мы для этого сюда пришли… – Она в первый раз посмотрела ему прямо в глаза.

Лицо Патрика было спокойно. Он сосредоточенно смотрел на Анжелину, будто чего-то ждал. Потом она опустила взгляд на свои руки и поразилась: костяшки переплетенных пальцев побелели от напряжения.

– Я предлагаю сделать следующее, – сказал он. – Вы будете исполнять сегодня роль слушателя. Ваша задача записывать за мной слово в слово то, что я буду говорить.

– Но ведь я совершенно ничего в этом не понимаю! – испугалась Анжелина.

– Это-то и хорошо. Когда человек владеет предметом, он в процессе освоения фильтрует информацию и записывает только то, что считает важным. Вы же будете писать все подряд.

– А если я не пойму термины?

– Тоже хорошо. Задавайте вопросы. Они мне необходимы, так как дают возможность проговорить что-то еще раз. Основа обучения состоит в том, чтобы объяснить так, чтобы было понятно человеку несведущему. Если я смогу просто объяснить сложное, значит, я добьюсь результата в любом случае.

– Я готова, – сказала Анжелина, придвигая к себе пачку бумаги. – Только говорите не очень быстро.

– Потом вы расшифруете свои записи и отдадите мне в печатном варианте. Дальше моя работа. Я отредактирую текст. А потом мы решим, как поступать дальше, – сказал Патрик и поднялся со стула. – Итак, начали.

Первый страх, что она не успеет за ним или не будет понимать, прошел довольно быстро. Патрик действительно был одаренным лектором. Он говорил увлеченно, давал точные и емкие формулировки, приводил примеры на таком элементарном уровне, что их понял бы и ребенок. Анжелина писала его лекцию легко и быстро. Несколько раз она останавливала Патрика, чтобы уточнить какой-либо термин или спросить, как пишется неизвестное ей слово.

В общем, работа шла быстро, и к обеду они записали почти пять лекций. Значит, у них был готов материал почти на целый день курсовой работы. Они не стали даже делать перерывы, потому что почти не устали. Когда Анжелина почувствовала, что от напряжения затекла спина и ручка не так быстро бегает по бумаге, Патрик остановился, посмотрел на часы и удовлетворенно потер руки.

– Анжелина, вы гений! – сказал он совершенно искренне. – Вы так внимательны и так активно участвуете в процессе, что я не замечаю времени. Однако вы устали и следует сделать перерыв. Позвольте, я приглашу вас пообедать?

– С удовольствием, – ответила Анжелина, откладывая очередной исписанный лист.

– Я знаю неподалеку приличный бар. К тому же сегодня суббота и мы сможем посидеть в тишине.

Анжелина шла рядом с ним по улице и все время хотела поднять голову и заглянуть ему в лицо. Интересно, о чем он думает? Они молчали, но она не испытывала тягостного чувства. Зачем банальные слова, если все твое существо поет и трепещет от его присутствия? Она с удовольствием ловила взгляды встречных женщин, которые плотоядно смотрели на ее спутника и завистливо на нее. Да, хотелось похвастаться ей, он сегодня выбрал меня и это со мной он будет сейчас обедать. А вы идите мимо!

Анжелина до того зазевалась, что не заметила бордюра, споткнулась и потеряла равновесие. Сумочка соскользнула с руки, нога подвернулась, еще немного – и Анжелина упала бы. Патрик, который, по ее мнению, витал где-то в облаках, подхватил ее и потянул кверху. Она оказалась в его объятиях, как тогда, в первый раз, когда, выходя из офиса, уткнулась в его широкую грудь. Сейчас ее нос тоже был на уровне того места, где начинался вырез на его джемпере. Еще утром она опасливо отводила глаза от этого участка оголенного тела. Ей почему-то невыносимо было смотреть на обнаженный кусок его плоти, как будто это была не грудь, а… как бы это помягче выразиться?..