Не успела я и глазом моргнуть, как мальчишка ретировался из комнаты, едва не запутавшись в ногах от возбуждения.

Когда он ушел, я спросила:

– Кто его мать?

– Служанка в Малом дворце, – Багра сильнее укуталась в свою шаль. – Она могла выжить. Кто знает.

– Как он с этим справляется?

– А ты как думаешь? Николаю пришлось силком тащить его на то треклятое судно, пока он кричал. Хотя, возможно, это было здравое решение. По крайней мере, теперь он плачет реже.

Убирая книгу, чтобы подсесть к ней, я глянула на название. Религиозные притчи. Бедное дитя. Снова обратила свое внимание на Багру. Она немного прибавила в весе, сидела ровнее в кресле. Жизнь вне Малого дворца пошла ей на пользу, хотя она просто отыскала другую жарко натопленную хижину, чтобы прятаться.

– Хорошо выглядите.

– Поверю на слово, – сухо ответила она. – То, что ты сказала Мише – это было всерьез? Ты подумываешь привезти сюда учеников?

Детей из школы гришей в Ос Альте эвакуировали в Керамзин, вместе с их учителями и Боткином, моим бывшим инструктором по борьбе. Их безопасность месяцами не давала мне спокойно спать, но теперь я была в состоянии кое-что исправить.

– Если Николай согласится принять их в Прялке, вы согласитесь учить их?

– Гм-м, – протянула она, нахмурившись. – Кто-то же должен. Кто знает, какой чуши они научились у этого сброда.

Я улыбнулась. Прогресс, несомненно. Но моя улыбка испарилась, когда Багра стукнула меня по колену своей палкой.

– Ай! – вскрикнула я. Старуха была поразительно меткой.

– Дай мне свои запястья.

– У меня нет жар-птицы.

Она снова взялась за трость, но я отскочила.

– Ладно, ладно! – взяла ее за руку и опустила на свое голое запястье. Когда она ощупала меня чуть ли не до локтя, я спросила: – Откуда Николай знает, что вы – мать Дарклинга?

– Он спросил меня об этом. Этот щенок наблюдательнее, чем все вы, глупцы. – Должно быть, она убедилась, что я не скрываю где-то третий усилитель, поскольку брезгливо оттолкнула мою руку.

– И вы просто ему рассказали?

Багра вздохнула.

– Это тайны моего сына, – устало произнесла женщина. – Скрывать их – уже не моя забота. – Затем отклонилась. – Значит, тебе снова не удалось его убить.

– Да.

– Не могу сказать, что мне жаль. В конечном итоге я слабее даже тебя, маленькая святая.

Я запнулась, но затем выпалила:

– Я использовала скверну.

Ее сумрачные глаза расширились.

– Ты что?!

– Я… не делала этого лично. Я воспользовалась нашей связью, той, что создана ошейником, чтобы контролировать силу Дарклинга. И сотворила ничегой.

Рука Багры попыталась нащупать мою. Затем больно схватила за запястье.

– Больше никогда так не делай, девочка. Нельзя шутить с подобной силой. Она и создала Каньон. Это принесет только несчастья.

– У меня может не остаться иного выбора, Багра. Нам известно местонахождение жар-птицы, ну или, по крайней мере, нам так кажется. Когда мы найдем ее…

– Ты пожертвуешь еще одной древней жизнью ради собственного могущества.

– Может, и нет, – слабо возразила я. – Я проявила милосердие к оленю. Вдруг жар-птице необязательно умирать?

– Только послушай себя! Это не какая-нибудь детская сказка. Олень должен был умереть, чтобы ты могла забрать его силу. Жар-птица ничем не отличается, и на сей раз кровь будет на твоих руках, – тут она разразилась своим низким, мрачным хохотом. – Но эта мысль не смущает тебя так, как должна, не правда ли, девочка?

– Нет, – призналась я.

– Тебе что, совсем плевать на то, что ты потеряешь? На то, какой вред ты можешь причинить?

– Нет! – горестно воскликнула я. – Нет, не плевать! Но у меня не осталось выбора, и даже не будь я…

Багра отпустила мои руки.

– Ты бы в любом случае жаждала ее.

– Не стану отрицать. Я хочу жар-птицу. Хочу мощь всех усилителей разом. Но это не отменяет того факта, что ни одна человеческая армия не может противостоять теневым солдатам Дарклинга.

– Мерзость против мерзости.

Если потребуется. Я слишком многое потеряла, чтобы воротить нос от любого оружия, которое сделает меня достаточно сильной, чтобы победить в этой битве. С помощью Багры или без нее, но мне придется найти способ, как управлять скверной.

Я колебалась.

– Багра, я читала записи Морозова.

– Неужели? И как, стимулирующее чтиво?

– Нет, скорее, невыносимое.

К моему удивлению, она рассмеялась.

– Мой сын изучал эти записи, будто какое-то Священное Писание. Он, должно быть, перечитывал их тысячу раз, ставя под сомнение каждое слово. Он начал думать, что в тексте спрятаны коды. Подносил страницы к огню, выискивая невидимые чернила. В итоге он проклял имя Морозова.

Как и я. Только Давид оставался одержимым. Сегодня это чуть его не убило, когда он упрямо тащил рюкзак с собой.

Мне претило задавать этот вопрос, претило в принципе озвучивать эту возможность, но я заставила себя произнести:

– Есть ли… есть ли вероятность, что Морозов оставил цикл незавершенным? Может ли быть, что он так и не создал третий усилитель?

Багра молчала какое-то время, сидя с отстраненным выражением, уперев свой слепой взгляд во что-то, чего я не видела.

– Морозов ни за что бы не оставил это дело незаконченным, – тихо сказала она. – Это было не в его характере.

По какой-то причине от ее ответа у меня волосы встали дыбом. Всплыло воспоминание: Багра кладет руки на мой ошейник в Малом дворце. «Я бы хотела посмотреть на его оленя».

– Багра…

От двери донесся голос: «Моя правительница». Я раздраженно посмотрела на Мала, разозлившись, что нас прервали.

– Что такое? – спросила я, узнав нотки ярости в своем голосе, которые появлялись каждый раз, когда разговор касался жар-птицы.

– У Жени неприятности, – ответил он. – С королем.

Я вскочила на ноги.

– Что случилось?!

– Сергей случайно упомянул ее настоящее имя. Похоже, на высоте он чувствует себя не лучше, чем в пещерах.

Я раздраженно зарычала. Женя сыграла ключевую роль в замысле Дарклинга по свержению короля. Я пыталась быть терпеливой к Сергею, но теперь он подвергнул ее опасности и поставил под угрозу наше соглашение с Николаем.

Багра схватила меня за штанину, указывая на Мала.