– Ты готова? – спросил я.

– Идите в жопу, босс, – буркнула Корви.

Когда до группы встречающих оставалось несколько метров, я громко сказал в рацию:

– В штаб-квартире «ИГ», Гедар-штрас четыре-одиннадцать, как запланировано. Выход на связь через час. Кодовый сигнал тревоги. Готовьте подкрепления.

Я быстро выключил рацию, не давая оператору возможность громко ответить что-нибудь вроде: «Вы что там задумали, Борлу?»

– Вам помочь? – спросил здоровяк. Один из его товарищей оглядел Корви с ног до головы и издал звук «чмок-чмок» – который, возможно, означал птичий щебет.

– Да, мы собираемся войти и задать несколько вопросов.

– Это вряд ли. – Прическа улыбнулся, однако переговоры с нами вел Бодибилдер.

– Да нет, точно.

– Нет, не очень. – Коротко стриженный блондин, только что звонивший по телефону, протиснулся вперед. – Ордер на обыск есть? Нет? Тогда вы не войдете.

Я переступил с ноги на ногу.

– Если вам нечего скрывать, то, может, впустите нас? – спросила Корви. – У нас есть вопросы…

Бодибилдер и Прическа расхохотались.

– Хватит, – сказал Прическа, качая головой. – Хватит. С кем вы, по-вашему, разговариваете?

Стриженый человек знаком приказал ему замолчать.

– Разговор окончен, – сказал он.

– Что вам известно о Беле Мар? – спросил я. Они то ли не узнали это имя, то ли были не уверены. – О Махалии Джири. – Это имя они узнали. Человек с телефоном ахнул, а Прическа что-то шепнул здоровяку.

– Джири, – сказал Бодибилдер. – Мы читали про нее в газетах. – Он пожал плечами – que sera. – Да. Урок о том, как опасно определенное поведение.

– В каком смысле? – спросил я и, демонстрируя дружелюбие, прислонился к дверному косяку, заставив Прическу отступить на пару шагов. Он снова что-то буркнул своему другу.

– Никто не одобряет нападения, но у мисс Джири, – человек с телефоном произнес это имя с преувеличенным американским акцентом и встал между нами и всеми остальными, – среди патриотов сложилась определенная репутация. Да, какое-то время мы о ней не слышали. Надеялись, что она взглянула на ситуацию под другим углом. Но похоже, что нет. – Он пожал плечами: – Если клевещешь на Бешель, когда-нибудь тебе это отзовется.

– Какая еще клевета? – спросила Корви. – Что вы о ней знаете?

– Да ладно! Посмотрите, чем она занималась! Она никогда не была другом Бешеля.

– Она объединитель или, хуже того, шпион, – сказал блондин.

Мы с Корви переглянулись.

– И какой из этих вариантов вы выбираете? – спросил я.

– Она не была… – начала Корви. Мы оба умолкли.

Они продолжали стоять в дверях и даже больше не спорили с нами. Прическе, кажется, хотелось с нами поцапаться, но Бодибилдер сказал: «Не надо, Кашос», и тот заткнулся и стал наблюдать за нами из-за спины здоровяка. Другой наш собеседник негромко возразил, и они немного отступили, но не перестали следить за нами. Я попытался связаться с Шенвоем, но к защищенному телефону он не подходил. Внезапно мне пришло в голову, что он, возможно, попал в здание еще раньше меня (о его задании знали немногие, и я в их число не входил).

– Инспектор Борлу, – раздался голос у нас за спиной. Рядом с нашей машиной остановился маленький черный автомобиль; из него, оставив дверь водителя открытой, вышел мужчина и направился к нам. Я бы сказал, что ему лет пятьдесят с небольшим; он был дородный, с резкими чертами лица. На нем был неплохой темный костюм без галстука. Волосы – там, где они еще не выпали, – седые и коротко подстриженные. – Инспектор Борлу, – повторил он. – Вам пора уйти.

Я удивленно поднял бровь.

– Конечно, конечно, – ответил я. – Но, ради бога, простите… вы кто такой?

– Харкад Гош. Адвокат «Истинных граждан Бешеля». – Кого-то из громил, казалось, эти слова поразили до глубины души.

– Зашибись, – прошептала Корви.

Я демонстративно оглядел Гоша: его услуги, похоже, стоили очень дорого.

– Просто зашли в гости, да? – спросил я. – Или вам позвонили? – Я подмигнул человеку с телефоном; тот достаточно дружелюбно пожал плечами. – Полагаю, что прямой линии связи с этими ослами у вас нет, так от кого поступил звонок? Они обратились к Седру? Кто прислал вам письмецо?

Он приподнял бровь.

– Инспектор, позвольте я угадаю, зачем вы сюда прибыли…

– Минуточку, Гош… Откуда вы знаете, кто я?

– Позвольте угадать – вы расспрашиваете людей про Махалию Джири.

– Несомненно. Ваши парни, похоже, не сильно озабочены ее смертью. Но при этом они обнаруживают достойное сожаления незнание ее работы: они ошибочно предполагают, что она была сторонницей объединения. Объединители, узнав об этом, смеялись бы до колик. Вы никогда не слышали про Орсини? И позвольте повторить – откуда вам известно мое имя?

– Инспектор, вы в самом деле собираетесь зря тратить наше время? Орсини? Как бы Джири ни хотела это представить, какие бы дурацкие картины ни рисовала, какие бы идиотские примечания ни вставляла в свои статьи, но ее главная задача заключалась в ослаблении Бешеля. Наша страна – не чья-то игрушка, инспектор. Понимаете? Либо Джири была дурой и зря тратила свое время на бабушкины сказки, одновременно и бессмысленные, и оскорбительные, или же она не была глупой и все ее исследования о тайной беспомощности Бешеля рассчитаны на совершенно другой результат. Ведь, в конце концов, Уль-Кома оказалась более близка ей по духу, верно?

– Вы шутите? Вы что хотите сказать? Что Махалия притворялась, будто исследует Орсини? Что она была врагом Бешеля? Улькомским агентом?..

Гош подошел ко мне и сделал знак игэшникам. Они отступили в свой укрепленный дом и стали наблюдать из-за полуприкрытой двери.

– Инспектор, у вас нет ордера на обыск. Уходите. Если вы будете настаивать, то позвольте мне почтительно сказать вам следующее: если вы продолжите действовать в том же духе, то я пожалуюсь вашему начальству на преследование действующей в рамках закона – не будем об этом забывать – «ИГБ». – Я выждал. Он хотел еще что-то сказать. – И спросите самого себя: какой вывод вы бы сделали относительно человека, который приезжает сюда, в Бешель, начинает работать по теме, которую давно и обоснованно отвергли серьезные ученые, по теме, которая исходит из бесполезности и слабости Бешеля? Этот человек, что неудивительно, наживает себе врагов на каждом шагу, уезжает и отправляется прямо в Уль-Кому. А затем – и вам, похоже, это неизвестно – тихо прекращает эти исследования, которые с самого начала казались совершенно неубедительными. Она уже много лет не занималась исследованиями Орсини – господи, да она сама могла бы признать, что все это для отвода глаз! Она работала на одном из самых спорных про-улькомских участков раскопок последнего столетия. Инспектор, вам не кажется, что есть причина усомниться в ее мотивах? Лично мне – кажется.