Лили чувствовала, как краска заливает ее лицо.

– Вероятно, ты недостаточно хорошо знаешь меня, вот и все.

Хью невесело рассмеялся:

– О нет, я так не думаю. Напротив, я полагаю, что знаю тебя очень хорошо. Ты бы не отдала свое прелестное тело этому норманну, если бы не предполагала получить что-то взамен. Ты холодная и расчетливая, как и говорил Ворген, которого ты околдовала, как теперь околдовала Радолфа.

Лили оставалось только дивиться его глупости. Ворген почти не знал ее, и если и был околдован, то не по ее вине. Но Хью все же поверил ему, а не ей. Радолф тоже поверил Воргену.

Лили охватила досада, но все же она не разрешила себе предаваться эмоциям. Сейчас должна управлять голова, а не сердце.

– Я наблюдал за тобой с того самого утра, как вы покинули лагерь близ Гримсуэйда, – продолжал Хью, – и я видел нежности лорда Радолфа. Ты сыграла с ним отличную шутку, Лили. Ему придется перед королем Вильгельмом Ублюдком объяснять, почему он разъезжал по стране с женщиной, которую обязан был поймать и доставить ко двору. Думаю, ты хорошо постаралась, и его звезда вскоре закатится!

Лили лишь пожала плечами, словно сказанное ее не касалось, и глаза Хью засветились уважением. Этот человек восхищался женщиной, которая лжет и использует других во имя осуществления своих амбициозных планов. Он оказался куда хуже, чем она представляла, и Лили это особенно потрясло.

– Помоги мне оседлать кобылу, – попросила она сухо, ни голосом, ни жестом не выдав сердечной боли.

Хью с улыбкой повиновался.

– Если бы ты сейчас не вышла, я бы сам явился за тобой, – произнес он, ловко управляясь с подпругой. – Остатки моих людей ждут за перевалом. Я им не доверяю, особенно после Гримсуэйда, потому что они все полные придурки в отличие от нас.

Лили взяла кобылу под уздцы, и они двинулись к выходу. Снаружи их встретила темнота. Монастырь продолжал мирно спать. Хью подсадил Лили в седло и, взяв поводья, повел лошадь к сторожевой башне, черным громоздким силуэтом возвышавшейся на фоне холодного звездного неба.

– Я уговорил одного из братьев открыть мне ворота, – пробормотал он. – Сказал, что являюсь твоим мужем и что Радолф похитил тебя. К счастью, он поверил. Ничего удивительного – он поверил бы и худшему, раз речь идет о человеке с репутацией Радолфа.

– Ты всегда был превосходным лжецом.

Хью негромко рассмеялся, приняв ее слова за похвалу.

– Может, на самом деле не такая уж это и ложь. Я хочу обвенчаться с тобой, Лили. Вместе мы станем непобедимой силой, еще более могучей, чем ты и Ворген, который ничего не понимал в нашем народе.

– Я помню, мой отец сказал тебе то же самое незадолго до того, как ты его предал.

Хью поднял на нее мрачный взгляд, и Лили испугалась. Могла ли она предполагать, что ей придется его бояться? Он всегда был для нее просто Хью, которого она когда-то любила, а теперь ненавидела. Это был опасный для нее человек, недруг. В настоящий момент он испытывал в ней нужду из-за выдвинутого Малькольмом условия, но когда Хью получит своих солдат…

Прямо перед ними возникла сторожевая башня с воротами, и Хью, отойдя в сторону, вывел из тени, отбрасываемой стеной, своего коня, а затем проворно вскочил в седло, не отпуская поводья кобылы Лили. Его подозрительный взгляд все сказал лучше всяких слов: он ей не доверял.

Вероятно, подумала Лили с горечью, когда человек предал столько людей, ему трудно поверить кому бы то ни было.

– Мы сперва доберемся до берега, – тихо шепнул Хью, въезжая в глухую тень сторожевой башни, – а затем найдем лодку и переправимся на север к Малькольму. Так безопаснее и быстрее, чем по суше.

– Как скажешь.

Лили чувствовала себя опустошенной: ей казалось, что позади она оставляет свое будущее – будущее вместе с Радолфом. Почему она не доверилась ему, когда ей представился такой шанс? Если бы она это сделала, то не поставила бы себя в столь опасное положение. Хотя Радолф и числился ее врагом, рядом с ним она никогда не ощущала, что подвергает свою жизнь опасности.

С Хью дело обстояло иначе.

Словно прочитав мысли Лили, ее спутник пробормотал:

– Сожалею, что в моем распоряжении имеется слишком мало людей, а то я бы убил Радолфа, перерезав ему глотку твоим кинжалом, пока он спит. – Хью повернулся к Лили и зловеще улыбнулся, словно находил свое заявление забавным. – Но сначала я разбудил бы его, чтобы перед смертью он увидел твое лицо и понял, как ловко мы его провели.

Лили закрыла глаза. Она тоже представляла Радолфа, но не так, как описывал Хью. Он стоял рядом с ней. Его темные глаза смотрели на нее, излучая тепло, а чувственные губы улыбались.

Она судорожно вздохнула и вдруг услышала звон металла и мягкий шорох вынимаемых из ножен клинков.

Хью резко дернулся и, натянув поводья, повернул лошадь, чтобы лицом к лицу встретить опасность.

В следующее мгновение ночь раскололась.

Солдаты с грозными криками бросились к ним со всех сторон; на их доспехах и отточенных клинках играли блики лунного света.

– Беги, Лили! – крикнул Хью и ладонью ударил ее кобылу по крупу.

Однако, вместо того чтобы помчаться прочь, кобыла в страхе заржала и поднялась на дыбы. От неожиданности Лили не успела схватиться за гриву и, не удержавшись, рухнула вниз.

От удара о твердую поверхность у нее остановилось дыхание. Бесформенной грудой смявшихся тряпок лежала она в неподвижности, утопая в жидкой грязи. Где-то по правую руку от нее Хью хлестал своего испуганного коня, понуждая его нестись через ворота к монастырским постройкам. Вслед ему раздавалось яростное улюлюканье нормандских солдат.

Лили ощутила, как чьи-то руки подняли ее. Она закачалась на нетвердых ногах, но ей помогли сохранить равновесие.

Медленно, как в дурном сне, Лили подняла голову, чтобы увидеть своего захватчика.

Он вполне соответствовал ее ночным кошмарам. Возвышаясь над ней горой, он казался еще массивнее из-за кольчуги, защищавшей его могучее тело. Его широкая грудь тяжело поднималась и опускалась при каждом вдохе. Из-за шлема она не могла разобрать выражение его лица, однако сверкающие глаза были ей безусловно знакомы.

– Он оказался прав, – услышала она низкий голос. – Ты должна была попытаться сбежать.

Лили молчала; ее тело ныло, голова гудела. Холодный липкий страх лишил ее дара речи. Даже дыхание, казалось, застыло у нее в горле, не согревая облачками холодный ночной воздух.

– Мои разведчики заметили, что мятежники следуют за нами от самого Гримсуэйда, и я задался вопросом почему. – Радолф продолжал внимательно смотреть на нее.

– Теперь ты знаешь ответ.

– Теперь знаю.

– Милорд! – Один из солдат приблизился к ним с понурым видом, говорившим о неудаче. – Мы его потеряли.