А позже, когда матушка осмотрела её, я узнал, что у моей пары по моей вине произошел разрыв сущности. Из-за того, что Вирониэль покинул её, у моей девочки не получится обратиться.

— Сын, варианта тут два: поместить Вирониэля обратно или полностью лишить девочку этой сущности. Второй вариант сложнее, понадобится ещё и редкая вещица — Эмер Да́сур, он нужен для призыва новой сущности из инферно. Вирониэль сейчас переполнен, поэтому возвращать сущность сейчас нельзя. Но мы сотворили для неё временный оберег, скоро она примет человеческий облик, что ей ответить — ты знаешь. — голос матери не выражал никаких эмоций, хотя раньше мне казалось, что если уж не ко мне, то к Рони она уж точно не равнодушна.

Вирониэль отправился в библиотеку, а я остался ждать пробуждения моей кошечки, которая через несколько минут «перетекла» в человеческую форму, а спустя еще час проснулась и хотела знать, что с ней произошло.

Рассказав Рони всё, что поведала мне мать, я не удивился, когда она приняла то самое, более сложное, решение. Она готова была рискнуть потерять способность к обороту ради свободы Вирониэля.

Перед нами теперь встала задача — найти Эмер Да́сур. Мать дала наводку: полотно судьбы показало ей, что единственный шанс найти Эмер Да́сур — посетить храм Тхаши в Герцогстве Мяуросси. Причём, отправиться в Герцогство Мяуросси мы должны вдвоем.

Рони ещё день восстанавливала силы. Её магия неохотно наполняла резерв, виной тому отсутствие магического отражения. Когда же ей стало лучше, не теряя времени, мы вместе отправились на Фаррейн. А вот про то, что она и в храм должна со мной тащиться — речи не было.

Посещение этого храма — то ещё испытание, особенно для хрупкой Рони. Чтобы попасть туда, нужно без помощи магии преодолеть несколько тысяч ступеней. Именно поэтому я оставил Рони в самой приличной таверне, сняв ей комнату, а сам, прикупив провизии для жриц богини, отправился в путь.

Расстояние до подножия горы я преодолел на крыльях, а затем, не дойдя несколько сотен ступеней до ворот храма, ощутил страх Рони.

И, конечно же, теряя голову от взбесившихся инстинктов, нарушая правила, обратился драконом… Чтобы кубарем слететь с тропы и лишиться малейшего шанса посетить храм в ближайшее время. Но о храме я уже и не помышлял. Рассекая воздух, я стремился к своей жене, молясь лишь о том, чтобы не опоздать…

Раскинувшись на кровати в снятой для меня Дженом комнате, я размышляла о своём решении. Я осознавала, что выбрала сложный путь, но так же осознавала и то, что иначе поступить не могла. Зная, как Вирониэль мечтал о свободе, я бы ни за что на свете не заперла его снова.

На Джена я не обижалась, Ветрена объяснила, что выброс был, по сути, неизбежен. Да и ничего ужасного не произошло — мы ведь с Вирониэлем и так планировали разделиться. По-видимому, из-за того, что нас разделили, когда я была совсем крохой, нам повезло не иметь друг от друга сильной зависимости, и глупо было бы не воспользоваться такой возможностью. Пугает лишь необходимость призыва необходимой мне сущности из инферно, ведь исходя из названия, аналог которого есть и в моём прежнем мире, инферно означает не что иное, как ад, и звучит это пугающе. Кого же оттуда можно призвать? Ветрена заверила, что призыв абсолютно для меня безопасен. По её словам, на призыв откликнется лишь та сущность, что идеально подходит мне магически и навредить она мне никак сможет. Вирониэль, в свою очередь, пообещал поискать информацию в библиотеке ведьм.

Размышляя, я то и дело призывала свою магию, что послушно вспыхивала на пальцах и затем разлеталась яркими искрами по комнате. Спустя час, я ощутила голод. Ничего ведь не случится, если я спущусь на первый этаж и закажу еды? Джен не запрещал покидать комнату — напротив, он оставил мне мешочек с различными монетками.

Высунувшись в коридор, я прислушалась к происходящему внизу. Не услышав ничего подозрительного, закрыла комнату и двинулась в сторону зала, в котором подают еду.

Несмотря на то, что было тихо, зал не был пустым. Выбрав неприметный столик в углу зала и сделав заказ, я решила осмотреться. Тут и там на глаза попадались яркие представители высшей касты этого мира — в основном, конечно же, мауроссы. Они были очень высокими, умиляли кошачьими ушками на макушке и хвостами, что торчали из-под кафтанов. Интересно, у них штаны продаются с дырками для хвостов?

Я настолько погрузилась в мысли о хвостах и их роли в одежде мауроссов, что не заметила, как оказалась не одна за своим столиком. Как ни в чем не бывало напротив меня сидел «котик» с черными ушками, такими же волосами и большими красно-оранжевыми глазами с вертикальными зрачками. Он сидел и нагло уминал принесенную незамеченной мною подавальщицей еду. Правда, выбрал он исключительно мясо.

Решив, что хрен с ним, с котиком, я подтянула к себе тарелку с супом и, стараясь придать лицу невозмутимый вид, принялась есть. Покончив с супом и доставшимися мне пирожками с какой-то зеленью, я увидела, что наглый кошак уже доел и теперь грыз какую-то, похожую на деревянную, палочку толщиной с палец.

Заметив мой интерес к своему занятию, он замер, а затем протянул мне эту свою палочку. Увидев, выражение моего лица (каюсь, невольно скривилась), он спохватился, пошарил по карманам и достал из бумажного свертка новую палочку, настойчиво предлагая ту мне. Решив, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, я приняла «подношение» и, по примеру котика, стала грызть.

Вкус у палочки был странным, совсем не древесным, чем-то напоминал валериану с примесью иланг-иланга и перечной мяты — очень и очень на любителя, но освежает. Через минуту я ощутила легкую расслабленность, а через пять начала что-то подозревать: мышцы расслаблялись, тело тяжелело, а сознание начало слегка туманиться. Котик всё это время пристально наблюдал за мной своими хитрыми кошачьими глазами и, когда я уже стала заваливаться, встал и, придерживая меня за талию, повел меня наверх. А я настолько немощной себя ощущала, что даже закричать не могла — не то, что сопротивляться.

Собравшись с силами, находясь уже в чужой комнате, я прошептала тихо, но меня услышали:

— Что это?.. Кто ты?.. Зачем?..

— Это миакка, считай, наше народное лакомство, стыдно не знать, даже не думал, что всё будет так просто. На всех, кроме мауроссов, миакка оказывает мощное успокаивающее действие.

«Транквилизатор мне подсунул» — подумала я, а он, тем временем, продолжил:

— Имя моё — Миррас, хотя едва-ли тебе это что-то даст. А вот по поводу причины… Видишь ли, тебя ищет мой хороший друг. Да что уж там — все ищейки Империи с ног сбились, пытаясь отыскать тебя на Аркосе, а ты и не там вовсе оказалась… — он продолжал сетовать на то, как сложно было меня изловить, но я больше не слушала. Я будто наяву ощутила, как трещит барьер, выстроенный ведьмой в моей голове. Та самая стена, что защищала мой разум от воспоминаний о тех днях, что я провела в темнице; от страха, паники и ненависти.

О, да! Именно ненависти! Она разгоралась во мне черным огнем, захватывая постепенно всю мою суть, растворяя яд, которым драный кошак подло ослабил меня, чтобы преподнести моему мучителю.