– Ох, таблетки забыл приготовить! – Он вынул из упаковок и выложил рядом с пиалой три цветные пилюли.

– Это от чего?

– Эта для пищеварения, чтобы не пукать, эта от давления, чтобы не упасть, если пукну, эта для мозга, для памяти, чтобы не забыть выпить таблетки, если пукнул и упал, – расхохотался он. – В общем, от старости. – А твой-то этот дятел, пьет таблетки?

– Не знаю… При мне не пил.

– Ну да, ему рано еще…

Днем мы отдыхали после суматошного утра и сытного обеда. Дядя дремал в своей комнате, смотря, судя по высокохудожественному храпу, цветные сны. Я в своей комнате валялась на кровати с телефоном, в который тыкала пальцем все полтора часа и не заметила, как дядя тихонько приоткрыл мою дверь.

– Ку-ку! Не спишь? А я заснул! Сон такой видел.… Куда-то я ехал с женщинами какими-то, попы помню, лица нет, но красиво.… А ты все тычешь?

– Ага.…

– О чем можно переписываться сутками, объясни мне?

– У нас вечно вечные темы. Их нельзя закончить, можно только прекратить… Вы заходите, что вы как неродной, в дверях?

Он улыбнулся, и, войдя, сел на краешек кровати в ногах. Потрогал мою щиколотку.

– Не замерзла?

– Неа..

– Слушай, я хотел тебя спросить, вы где вместе были с ним?

– В смысле?

– Ну, куда ездили вдвоем?

– Никуда.

– Как никуда?!?

– Так.… Встречались только в Москве.

– Часто?

– Сначала часто, потом редко. Сейчас совсем не видимся, только переписываемся.

– А деньги на телефон он кладет, – уточнил дядя.

– Да…

Дядя похлопал по краю кровати и встал.

– Слишком много слов…, – махнул он рукой и вышел из комнаты. – Приходи, чаю попьем! – услышала я его голос с кухни.

Больше он не спрашивал меня об этом….

Вечером мы гуляли в парке возле дома. Старый Иерусалим дрожал внизу золотым миражом в бархате ночи.

– Видишь, насколько наш район выше старого города? Здесь даже есть специально оборудованные места, чтобы смотреть на город. Пойдем, покажу.

Мы пошли по дорожкам из белого камня к вершине парковой горы. Несколько скамеек, обращенных к старому городу, располагались полукругом, словно в театре. Внизу показывали золотой мираж…

– Давай посидим? Здесь так красиво…

Мы сели под стук пришедших мне смс. Я стала отвечать. Дядя нахмурился.

– Да подожди ты! – Крикнул он. – Что ты бросаешься отвечать, как только он напишет! Нельзя же так делать! Ответь через час, на следующий день, а лучше вообще не отвечай! Пусть волнуется, думает, что с тобой, почему не отвечаешь! Это только на пользу пойдет отношениям. Поверь старому ловеласу. Мне семьдесят три года! Я жизнь прожил. Я знаю, что я говорю. С мужиками нельзя так. Чем женщина доступней, тем меньше ценят… Ты себе цену не знаешь. Он тебе дарил что-нибудь? Нет. Он с тобой ездил куда-нибудь? Нет! Он тебе обещал что-нибудь? Нет! Тыкать пальцем в телефон – невелика заслуга. Да он просто онанист. Одна рука на кнопках, другая в штанах. Есть такая порода мужиков. И знаю я эти вечные темы…

– Правда? – Наивно спросила я.

– Правда…, – успокоился дядя. – Брось его. Не нужен тебе такой. Ты такая… необыкновенная.… Сама не знаешь, какая ты…

– Вот и он мне это всегда говорит…

Дядя взял меня за руку и улыбнулся.

– Мне можешь верить. Я тебе как родственник говорю.

Мы смотрели, как старый Иерусалим мерцал огнями в ночи и молчали. Пришло два смс. Потом еще одно и еще. Я знала, что если прочту, то обязательно отвечу. Не смогу не ответить. Поэтому не стала брать телефон, зато стала думать, что он хотел, дятел мой.…Четыре смс подряд. Может, что-то важное? Может, что-то случилось…?

– Вот молодец! – Похвалил меня дядя. – И не отвечай. И не думай о нем. Пусть он думает о тебе.

Телефон стих.

– Что тебе завтра вкусненького купить?

– Манго и дыньку, – я поцеловала дядю в щеку.

– И все? А творожок? А рыбку? А индюшку?

– Ну, это обязательно…, – нагло промурлыкала я.

– Вот. Я лучше знаю, что ты любишь! Племянница! – Засмеялся дядя и обнял меня за плечи…

На этом подоконнике можно было разместить кого-нибудь, если убрать не допитую бутылку французского вина и не начатую пачку презервативов. Правда, этот кто-нибудь ноги все равно бы не вытянул, потому что подоконник был широкий, но короткий. Ноги пришлось бы поджать к животу или лечь на бок. Лицом в комнату «кто-нибудь» увидел бы меня, стоящую у окна в новом белье из магазина Агент Провокатор. Увидел бы очень близко. На черном полупрозрачном – бархатные горошки, черные атласные вставки и ленточка цвета перезревшей фиалки. Красиво. Чуть маловат бюстик, но если не прыгать, грудь остается в рамках приличий. Лицом к окну «кто-нибудь» увидел бы дом песочного цвета постройки 50-х годов прошлого века с высокими узкими окнами и пристроенной снаружи шахтой лифта, похожей на прозрачный пенал с болтающимся вверх-вниз ластиком кабины. Сейчас ластик застрял на втором этаже. Дом представлял собой букву «П», в одной ноге которой я рассматривала в окно его другую ногу. Песочный оттенок дома и голубой треугольник неба радовали летним подбором цветов. Радость исходила еще и от пачки презервативов, которая очень скоро будет вскрыта и израсходована. Крепкий дядька средних лет и вышесредних возможностей минуту назад ушел в душ, сказав мне «я сейчас». Ковров он не любил, и его шаги по гулкому коридору в новых домашних туфлях прозвучали особенно многообещающе. Мы уже бывали у него. Но тогда была зима, тяжелые шторы закрывали подоконник, и мне не пришло в голову, стоя у окна, рассматривать вторую ногу его дома. Я представила, как она будет выглядеть вечером, когда солнечный песок стены превратится в тусклый холодный камень, а голубой треугольник неба в черную прореху. Высокие окна вспыхнут светом, и за ними начнется жизнь. Где-нибудь забудут зашторить окно, и станет видно, как замотанная женщина в фартуке отдирает котлеты от сковороды, или как мужчина с животом в майке нюхает подмышку, думая, что его никто не видит. Или, может, кто-то будет целоваться у окна, от счастья забыв закрыться? Забыв закрыться от счастья…

Ластик лифта в пенале дернулся и пополз вверх, потом снова вниз. Подъездная дверь хлопнула и из дома вышла пара. Мужчина и женщина. Он, полный, даже грузноватый, застегивал на ходу серое пальто, опустив лицо. С таким лицом сидят в президиумах. Большое, круглое, выражающее уверенность. Все равно в чем. Просто рафинированную уверенность. Женщина, или скорее, девушка, была заметно младше, в клетчатом черно-белом пальто, схваченным на талии широким черным поясом, и темном платке на голове. Она держалась на полшага позади мужчины.