Неожиданно Пука тревожно заржал. Я понял это как предупреждение и отскочил назад. И вовремя. Здоровенный сук упал на то самое место, где я только что стоял. Кажется, сук принадлежал дереву, именуемому вдоводелом, – эта орясина имеет обыкновение швыряться сучьями в женатых мужчин, чтобы те оставляли по себе вдов. Но я-то при чем? Жены у меня не было, и по всем правилам вдоводелу не полагалось меня трогать. Небось ошибся, или просто соскучился по работе. Здесь много лет никто не ходил, и бедняге вдоводелу, наверное, давным-давно не доводилось состряпать ни одной вдовы.

Отбросив сук ногой, я снова приготовился рубить преграждавшие дорогу ветви, но тут с удивлением заметил, что они опустились гораздо ниже; теперь Пук запросто мог перескочить преграду. Размышлять о том, как да почему, было некогда – сгущались сумерки, и я твердо вознамерился попасть в замок до наступления темноты. Но Пука, сделав всего несколько шагов неожиданно отскочил назад. Я с трудом удержался на его спине. Прямо перед нами, с верхушки каменного клена вроде того, за которым мы прятались от огра, свалился здоровенный булыжник. Но никакими ограми здесь и не пахло – клен камнями швырялся сам.

Я посмотрел вперед. Деревья плотно обступили тропу, и их вид не сулил ничего хорошего. Всем известно, что растения могут оказаться не менее опасными, чем любое зверье, особливо ежели какая блажь взбредет им... не знаю куда, голов-то у них нет.

В сложившихся обстоятельствах я счел разумным использовать пункт первый Наставления по Стандартному Поведению Варваров:

– Ежели Что Не Так, предусматривающий угрозу нанесения увечья.

– Эй вы, деревяшки безмозглые, – заорал я, снова обнажив меч. – Только попробуйте швыряться сучьями да, камнями! Я вам живо ветки укорочу и кору пообстругаю!

Никакого ответа. Держа меч наготове и бросая по сторонам грозные взгляды – последнее тоже предписывалось Наставлением, – я направил Пуку вперед. Уши его настороженно поворачивались то в одну, то в другую сторону, но никто нас больше не трогал. Похоже, мне удалось нагнать на деревья страху. Пусть мне сколько угодно твердят, будто насилие порождает только насилие, и любой вопрос можно решить путем переговоров, я-то знаю, что кое-кто понимает только язык силы. Переговоры – дело хорошее, но, по моему, варварскому разумению, добрый меч – самый веский довод.

Мы выехали из сада, и перед нами в свете заходящего солнца показался замок Ругна. Настроенный подивиться величию и славе легендарной твердыни верховных правителей Ксанфа, я с трудом подавил вздох разочарования. Вместо грозной, сияющей цитадели, представлявшейся мне в мечтаниях, передо мной высилось ветхое, обшарпанное строение. Стены покрыты лишайниками и плесенью, сады заросли сорняками, а ров полон какой-то бурой, клейкой жижи. И это столица Ксанфа? По моим представлениям, так мог выглядеть замок повелителя зомби, да и то только снаружи. В чем же дело?

Подъехав ко рву, я убедился, что он вконец обмелел. Ровное чудовище дрыхло в склизкой грязи, и никак не реагировало на мое приближение.

– Эй, рыло неумытое! – негодующе воскликнул я. – Протри глаза!

Чудище протерло глаза кончиком хвоста, бросило на меня затуманенный взгляд, зевнуло и вновь погрузилось в сон. Ну и охрана – заходи, кто хочет, бери что хочешь. Смотреть противно.

В подавленном настроении я проехал по подъемному мосту, который разумеется, был опущен и никем не охранялся.

Конечно, по справедливости я должен признать, что, несмотря на небрежение, в котором он содержался, замок был самым грандиозным сооружением, какое мне доводилось видеть. Но когда настроился лицезреть блистательный королевский двор, подобное зрелище не может не огорчить. Какой уж тут блеск – у нас в Крайней Топи и то больше порядка.

Распахнулись внутренние ворота, и в проеме появилась приземистая немолодая женщина в грязном фартуке.

– Добро пожаловать, герой! – приветствовала меня она. – Заходи, мы тебя ждем.

– С чего ты взяла, будто я герой?

Как и всякий варвар, я падок на лесть, но обращение казалось мне необоснованным, а потому не совсем искренним. К тому же лесть, пусть даже неискреннюю, приятно услышать из уст молодой и красивой женщины. Те же слова, сказанные корявой неопрятной старухой, производят совсем другое впечатление.

– Пророчество, – пояснила она.

– Что еще за пророчество? – спросил я без особого энтузиазма, потому как сразу вспомнил о невеселом предсказании эльфийской пифии. Я не люблю, когда предрекают беду, и предпочитаю, чтобы пореже напоминали о всяческих неприятностях.

– Об этом тебе расскажет король Громден. А сейчас идем, – ужин стынет.

Я пожал плечами и спешился, несколько удивляясь тому, что деревья пытались меня остановить, тогда как эта женщина радушно приглашала в замок. Все непонятное кажется подозрительным, и я держался настороже, однако упоминание об ужине подействовало на меня наилучшим образом.

– А как насчет моего коня? – поинтересовался я.

В пути Пука оказал мне неоценимую помощь, и теперь, когда мы находились среди людей, настала моя очередь о нем позаботиться.

– Для него у нас найдется чудесное стойло с волшебной кормушкой, – ответила женщина, Пука навострил уши и радостно заржал. Видимо, упоминание о кормушке подействовало на него так же, как упоминание об ужине на меня. Не теряя времени, женщина провела нас к стойлу, где действительно находилась полная отборного зерна кормушка. Пука немедленно отведал его и с весьма довольным видом принялся уминать за обе щеки. Надо полагать, зерно было отменным, кормушка же и вправду оказалась волшебной – сколько мой конь ни ел, она оставалась полной.

– Не налегай ты так на еду, – предостерег я Пуку – будь осторожнее. Мы здесь никого не знаем.

Конь-призрак, продолжая сосредоточенно жевать, отмахнулся от меня хвостом. В уютном стойле рядом с волшебной кормушкой, он чувствовал себя как дома. Интересно, подумал я, неужто он до такой степени приручился, что стал домашней скотинкой. Меня это слегка тревожило. Животные, как и варвары, должны с подозрением относится к так называемым благам цивилизации и их носителям. Всем известно, что цивилизованные люди далеки от природы, им чужды простые, естественные ценности, общие для варваров и животных.

– Смотри, не объешься, – не унимался я. – Это зерно очень сытное, так недолго и желудок испортить...

Пука насмешливо фыркнул, давая понять, чтобы я не лез не в свое дело. Наверное, я поступил бы так же, вздумай он давать мне советы насчет того, как обращаться с женщинами, махать мечом, и тому подобного. Мы, люди, слишком высокого о себе мнения и любим поучать кого ни попадя без всяких на то оснований.

Оставив Пуку наедине со столь полюбившейся ему кормушкой, я проследовал за женщиной в замок. Внутренние покои содержались более или менее пристойно: пол чистый, стены скрыты пестрыми гобеленами. В большом пиршественном зале был накрыт стол, где меня дожидался великолепный ужин.