— Но…

— Гододдин может казаться таким далеким от опасности, насколько это только возможно на землях бриттов, но если мы будем спокойно смотреть на Куту и его махинации, занимаясь внутренними делами Гододдина, в один прекрасный день ты обнаружишь Куту с его шайкой, накапливающихся на твоих, не Глестеннинг-Тора, границах. По просьбе аббата Глестеннинг-Тора Ковианна Ним привезла нам требования Куты из Сассекса и его прихвостня Креоды из Уэссекса. Они давят, Анцелотис, давят изо всех сил. Они еще не овладели Глестеннингом, а взгляды их уже обращены на север, к Рейгеду, а уж если падет и Рейгед, друг мой, на всем севере не найдется королевства, способного устоять перед их натиском.

Анцелотис устало потер виски руками, чертыхаясь про себя с каждой новой вестью.

— Что, короли Думнонии и Глестеннинга уже просили тебя о помощи?

— Просили. На севере собирается совет королей — как именно поддержать наших южных соседей. Поезжай со мной в Кэрлойл, Анцелотис. Моргана тоже едет с нами, чтобы говорить за Гэлуиддел и Айнис-Меноу.

— А Ганхумара будет говорить за Кэр-Гвендолью?

В глазах Арториуса вспыхнуло раздражение.

— Будет. Эх, жаль, Господь не даровал ее отцу хоть пары лишних лет жизни.

— И ты еще удивляешься, почему я так и не женился?

— Больше не удивляюсь, — сухо отозвался Арториус. — Окажи себе услугу, старина, и женись на какой-нибудь пастушьей дочери — у наследных королев слишком много гонора и чванства, чтоб сделать мужчину счастливым.

Стирлинг выдержал пристальный взгляд Арториуса.

— Больно слышать такое от тебя. Хорошо, Арториус. Я поеду в Кэрлойл и выступлю на совете от имени Гододдина. Да, и скажи: послал ли король Эйлле из Сассекса на совет своего сына в одиночку? И еще, едет ли Кута в обществе, столь приятном и почтенном, как этот вздорный торгаш, которого он зовет своим отцом? Вчера у тебя не было возможности посвятить нас в подробности — со всеми нашими драками и смертью Лота…

— Нет, Кута из Сассекса едет не один. Да поможет Господь нам всем, он захватил с собой Креоду. Того самого принца Креоду, что требует себе места в совете Рейгеда, а тебе очень хорошо известно, чем это пахнет.

Анцелотис выругался с присущей бриттам изобретательностью.

Арториус буркнул что-то в знак согласия.

— Король Эйлле сидит на троне, который сам себе назначил, и смеется над идиотами вроде Креоды и другим подобным лизоблюдам. И Креода, и его папаша рядятся саксами в надежде удержать земли, которые им полагалось бы защищать силой. «Gewisse», предатели — так их зовут их же собственные союзники, и зовут неспроста. Он ведет себя все более нагло — вот почему я должен безотлагательно переговорить с северными королями. Будь прокляты Креода и этот его идиот-отец Седрик, продавшие своим покровителям-саксам права, принадлежавшие им по наследству как королям-бриттам. Теперь те смогут заседать в наших советах. «Они всего только хотят говорить» — такое послание привезла нам Ковианна Ним.

Арториус с досадой ударил кулаком по ладони.

— Да помогут нам боги наших предков, ибо воистину лучше — по крайней мере сегодня — говорить, пока они предлагают нам это, чем сдохнуть как собаки, не попытавшись договориться. — Арториус зашагал взад-вперед по комнате, как разъяренный дракон в тесной клетке. — Король Эйлле — ублюдок, но горазд на придумки, надо отдать ему должное, а Кута достойный отпрыск своего папочки. Они сыграли на жажде Седрика к власти, они завоевали для него троны Кэр-Гуиннтуика, и Кэр-Селемиона, и Айнис-Уэйта, а теперь превратили эти королевства в контролируемую саксами вотчину, и даже имя ей дали по-саксонски вонючее. Уэссекс!

Арториус с отвращением сплюнул.

— Западный Сассекс, вот что это имя означает для тебя, Анцелотис, и в имени этом самая большая для нас опасность. Предатели-бритты, жаждущие власти для себя и своих выродков, слишком слепы, чтобы видеть, какую цену требуют их покровители-саксы. Пять лет! — Он даже зарычал от ярости. — Пять лет Креода и этот его ублюдок-отец жируют под крылышком у своих саксонских господ, навязывая соседям договоры о ненападении, и что делали с этим короли нашего юга? Да ничего! Пока торгаш Эйлле жирел на землях, отобранных у вдов и сирот! Да будь Богом проклят этот дурак Фортигерн, взявший пятьдесят лет назад на службу наемников-саксов!

— Да, — мрачно согласился Анцелотис. — По дурости Фортигерн не уступал Седрику или Креоде, а чертовы саксы так и хлынули к нам с тех пор из-за моря. — Пока Анцелотис говорил, Стирлинг лихорадочно рылся в памяти, пытаясь вспомнить лекции по истории. Когда там было основано Уэссекское королевство? Кажется, году в четыреста девяносто пятом. Значит, я попал более-менее в нужное мне время. Должно быть, в год исторического сражения при Монт-Бадоникусе, знаменитой двенадцатой битве Арториуса.

Ну конечно, только часть ученых полагают, что битва при Маунт-Бэдон имела место в пятисотом году новой эры. Другие датируют ее лет на двадцать — тридцать позже… и как, черт подери, знать, кто из них прав — через столько веков после реального события? Все, что можно было утверждать наверняка, — это что победа Арториуса при Бэдон-Хилле поставила саксов на колени лет на сорок и объединила бриттов от границы с Шотландией до самой южной оконечности Корнуолла.

Поражение Арториуса при Маунт-Бэдоне наверняка изменит историю. Достаточно, чтобы уничтожить мир. Его, Стирлинга, мир. Мир двадцать первого века с его миллиардами ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей, семей, смотрящих ТВ и разгуливающих по миру, представляющемуся им таким надежным и безопасным…

Беда только, никто из историков или археологов так и не смог определить, где же находится этот самый Бэдон-Хилл, а это делало задачу Стирлинга — предотвратить покушение на Арториуса — на порядок сложнее. Тем временем сам Арториус продолжал мерить комнату шагами.

— Нам ни в коем случае нельзя выказать перед Кутой свою слабость, старина, — буркнул тот, буравя Анцелотиса холодным, полным гнева взглядом. — Креода, возможно, и недоумок, но Кута — совсем другое дело. Эйлле посылает своего сынка к нам шпионить, а не говорить. И принца Креоду — как напоминание о саксонском поводке, на котором его держат. — Взгляд серо-стальных глаз вспыхнул. — Он наверняка попытается спровоцировать нас померяться силой, в этом я уверен. Показательные военные игры с неясными целями. Что ж, смерть твоего брата по крайней мере даст нам повод оттянуть это хоть ненадолго. Мы можем объявить традиционный похоронный турнир в его честь — хоть в Кэрлойле. Король Мерхион Гуль из Рейгеда не посрамит памяти Лота, хотя бы ради королевы Тейни.

Анцелотис мысленно поморщился.

— Тейни наверняка не простила своего отца.

Арториус ухмыльнулся.

— Ты лучше других знаешь свою племянницу, Анцелотис. По моему скромному разумению, она ничего не забыла и ничего не простила, но не забыла и того, чем обязана тебе и Моргане: кто, как не вы двое, спасли ее от Лотова гнева? И потом, необходимость воздания должных почестей покойному отцу затрагивает ее честь как принцессы Гододдина и королевы Рейгеда. А Тейни, — Арториус позволил себе угрюмо улыбнуться, — ставит честь превыше всего, что тебе тоже прекрасно известно.