выходи. – Крикнул он громко, приложив ладони к лицу и осмотрелся, пока я на него глядела, не в силах оторваться. Любимые черты исказились как от боли, и он снова прокричал: — Рус, нам поговорить надо. Руса, я же знаю, что ты тут. – Топнул он, и два шага сделал, как неожиданно в обманку попал и под воду в секунду ушёл. Я даже дышать перестала, как болото его быстро на дно тащить начало, и он прохрипел, пытаясь выплыть: — Черт. Ох, помогите!

Он махал руками, пытаясь зацепиться и выплыть из трясины, да только поток тут сильнейший был. Я, не думая, тут же сиганула туда, подплыв близко-близко, и схватила, на весу в воде его удерживая за плечи, отчего он за талию меня ухватил на автомате.

— Ваня! Ванечка мой! Ваня… — Шептала я, как заведённая, на берег его таща, где он кашлять начал, успев с испугу воды болотной наглотаться. Я погладила его по плечам, дав откашляться, тут же руками лицо огладив и без страха взглянула в любимые глаза: — Ты как? – Его очи расширились, и я было бояться начала, как он меня мокрую к себе притянул, голову свою на макушку мне уложив, и в волосы прошептал:

— Руса… — И столько счастья было в его этом «Руса», что я всхлипнула со всей силы сжав плечи его в объятиях.

Мы замерли, стоя на коленях в объятиях друг друга, слыша только мерный стук наших сердец. В его руках, что закрывали меня от всего мира, было так хорошо, и так надёжно, что я не в силах устоять, провела носом по широкой груди, ловя каждый его вздох, наслаждаясь любимым запахом тела, и лишь немного насытившись этим, тихо прошептала, молясь, чтобы он не оттолкнул меня:

— Как ты? – Страх мешал сосредоточиться на главном, и в мозгу красным цветом полыхала мысль:

«Я не выдержу, ежели он откажется от меня… Не смогу!»

Как его голос ударил по перепонкам, и я замерла вновь:

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Я так и знал, что это ты! – Неожиданно молвил он, наклоняясь и целуя меня в плечо через мокрую ткань, руки ниже спины опуская, да я только дышать рванее начала:

— Дурак ты, как же напугал меня. – Я подавила стон, как он ладонью вдоль позвоночника провёл, в шею меня целуя и отстраняясь, чтобы в лицо мне посмотреть:

— Прости… Прости меня. – Прошептал он, губами своими моих касаясь, отчего я поймала его вздох, а он продолжил, змей искуситель мой: — Руса, пошли со мной. Прошу.

— Ваня, я не всю правду тебе сказала. – Всхлипнула я, на что он только головою покачал, таким взглядом меня окидывая, что сердце начало стучать в разы сильнее, и даже уши порозовели. Все моё естество к нему тянулось.

— Почему вчера… — Кажется ему сложно было говорить, как он губами по моим щекам провёл вниз, задев ключицу, отчего я выдохнула, а этот негодник меня только ближе к себе за бедра притянул: — Вчера ты сказала, что тебя Василисой зовут. – Мысли ускользали от меня.

— Да, это имя родители дали. А бабка моя, она ведь русалка. Она…

— Из злобы другое дала? – Закончил он, в глаза мне серьёзно глянув, и неожиданно улыбнулся, сразу все поняв по отрывкам разговоров наших, и ушко моё прикусил губами, отчего я носом в его волосы зарылась, плечи широкие огладив, чувствуя каждый сантиметр его тела своей грудью, что лишь тонким мокрым платьем прикрыта была.

Я выдохнула рванно:

— Да. – Сама уже потеряв полностью нить разговора, как ладони мужа моего снова вниз поползли:

— Так… Как же мне звать тебя, дочь Морского царя? – Прошептал он мне страстно, и я вздрогнула, глаза закрыв от страха, и все ещё крепко прижимаясь к нему, выдохнула:

— Я Болотница, Ваня. А Болотницы… — Страх топил меня, как его голос нежно прошептал:

— Мне все равно. – И следом тело обожгло от поцелуя между ключиц, и я всхлипнула, оттягивая его волосы:

— Ваня, я… — Но он тут же перебил меня прошептав:

— Не бросай меня. Пожалуйста. Не могу без тебя, весь свет не мил, понимаешь? – Я вздохнула и выдохнула, ведь воздуха резко стало не хватать, как неожиданно верхом на его коленях оказалась, а моя грудь чуть ли не у его глаз очутилась, отчего его взгляд переместился туда. Покраснеть сильнее, чем сейчас я не могла, и я выдохнула единственное, что важно сейчас было:

— Я люблю тебя, Ваня. – Он замер, головою прижавшись ко мне ближе, прежде чем выдохнуть мне страстно в шею, целуя туда:

— И я тебя, Руса. – Как его губы завладели моими, а руки побежали вниз, платье поднимая, и все вокруг перестало существовать для нас.

И жили они, не тужили.

И, как говорится, сказочке конец, а кто слушал молодец!

Конец