И наконец, бывший канцлер Брюнинг 24 августа 1948 года заявил в Мюнстере, Вестфалия: «Суммы, предоставлявшиеся в распоряжение НСДАП из этих источников [имеются в виду промышленники Рура], не могут рассматриваться решающим средством роста числа членов НСДАП, поскольку после предвыборной президентской кампании 1933 года у нее имелись долги на несколько миллионов рейхсмарок».

Все эти заявления показывают, что финансовые субсидии германских фабрикантов не были решающим фактором в приходе Гитлера к власти. Какой бы ни была эта поддержка, размер ее никак не соответствовал суммам, постоянно собираемым нацистами среди простого народа, как было отмечено, или помощи, которую промышленность оказывала другим политическим партиям.

Кроме того, эта помощь никак не могла способствовать политическому возвышению Гитлера. Без вдохновляющей идеи и энергичного лидера народное движение не способно достигнуть успеха. Национал-социалисты взывали к национальным и социальным инстинктам германского народа, а их лидер обладал исключительным магнетизмом и неограниченной энергией.

В то время, когда народная молва утверждала, что магнаты жертвуют в пользу нацистов громадные суммы, часть этих промышленников, по словам Хайнриксбауэра, предоставляла такие средства новой консервативной партии Готфрида Тревирануса, «какие невозможно и сравнивать с тем, что получали другие партии до или после». Эта партия потерпела фиаско, так как ни ее программа, ни лидеры не предложили широким массам никакой привлекательной идеи.

Когда речь идет об обращении к народу, не деньги становятся определяющим фактором. Имеется множество примеров американской политической жизни, когда широкая общественная и народная поддержка обеспечивали успех какого-либо движения, хотя ему противостояли мощные финансовые факторы.

Цель этой главы – установить действительное положение с финансовой поддержкой Гитлера германской промышленностью до прихода к власти нацистов, то есть когда она оказывалась еще добровольно.

Картина резко изменилась после января 1933 года. Теперь постоянные требования нацистов о финансах подкреплялись сильным давлением правительства. Все большее количество нацистских организаций донимали промышленников просьбами о помощи. «Добровольные» пожертвования сменились принудительными взносами. Ситуация стремительно вырывалась из-под контроля.

Наконец, Роланд Браувайлер, исполнительный директор Общества германских работодателей, предложил положить этому конец. Он заверил гитлеровцев, что промышленность будет ежемесячно вносить определенные средства на их благотворительные и подобные цели – но при условии, что уже через год будут прекращены всякие индивидуальные просьбы, а также любые поборы и ходатайства. Партия согласилась.

Так родился Фонд Адольфа Гитлера. Все участники деловой жизни Германии – индустрия, торговля, страхование и сельское хозяйство – отдавали нацистам 0,5 % от денежных средств, выплаченных в 1932 году каждым бизнесменом в качестве жалованья и заработной платы своим работникам. В результате в казну национал-социалистической партии поступило 30 млн марок. Были приняты соответствующие постановления, и главой правления фонда был назначен Крупп фон Болен. Заместитель фюрера Рудольф Гесс приказал всем партийным организациям воздержаться от дальнейших обращений за помощью к участникам фонда.

Однако сохранившиеся в архиве Круппа многочисленные письма свидетельствуют, что предприниматели буквально забрасывали его жалобами на то, что самые разные нацистские организации изо дня в день осаждают их требованиями денег. Гитлерюгенд, Трудовой фронт, СА и СС, Благотворительная организация национал-социалистов, – словом, все вели себя так, будто приказа Гессе и не было.

Концерн «ИГ Фарбениндустри» собрал статистические данные о соотношении между его «политическими субсидиями», то есть участием в Фонде Адольфа Гитлера, взносами в Общественный фонд оказания помощи безработным и бедноте и своим торговым оборотом. Он сделал это с целью защитить себя от обвинений в серьезном пособничестве нацистам, ибо, если брать абсолютные цифры взносов, которые в период с 1933 по 1944 год составляли от 1 млн 367 тыс. до 3 млн 968 тыс. марок, они казались огромными, однако на деле они представляли лишь 0,42 % от товарооборота в 1933 году, 0,24 % – в 1934 и к 1944 году постепенно выросли всего до 0,1 %.

Предложение Браувайлера, которое в первые критические годы правления нацистов промышленники считали лишь способом защиты, оказалось западней, в которую они невольно загнали сами себя. Нацисты, видя, с какой легкостью с помощью «добровольных» пожертвований можно выжать из промышленности 30 млн марок, сразу забыли о своем торжественном обещании ограничить деятельность фонда одним годом. Из года в год они требовали продления принципа его «добровольности» и увеличения взносов. По оценке Эрнста Пёнсгена, под давлением нацистов Фонд Адольфа Гитлера постепенно достиг суммы 6 млн марок.

«Добровольный» характер пожертвований в фонд был аннулирован Мартином Борманом, ближайшим помощником Гитлера в партийных делах. Так случилось, что в октябре 1939 года из-за расходов, которые германская промышленность понесла в связи с ее переходом на военные рельсы, она не смогла своевременно перевести ежемесячный платеж в 4 млн марок. 7 ноября Борман сообщил правлению Круппа: «Мое решительное мнение: если эта сумма не будет внесена добровольно, ее необходимо взыскать в принудительном порядке».

На первый взгляд вопрос отношения германской промышленности к профсоюзам может показаться неуместным в книге, посвященной взаимоотношениям магнатов с диктатором. Но как было замечено в предисловии, критики стараются создать впечатление, что германские рабочие союзы были для них как бельмо на глазу, вот они и потянулись к Гитлеру в надежде, что он их устранит. Однако так ли это было?

Во время Веймарской республики германские капиталисты и рабочие поддерживали между собой вполне мирные отношения, во всяком случае по сравнению с другими странами с большим количеством промышленных рабочих. Профсоюзы не проводили тактику фезербеддинга[38], не шантажировали предпринимателей, не требовали принимать на работу только членов профсоюзов. Взаимные перебранки в партийных газетах и органах печати профсоюзов и союзов работодателей не стоит принимать всерьез. Обеим сторонам приходилось сдерживать своих членов, уверяя, что противоположная сторона постоянно замышляет против них агрессивные меры.

Революция 1918 года, свергнувшая монархию, привела наверх социал-демократов. Первым президентом Веймарской республики стал социалист Фридрих Эберт. Социал-демократическая партия занимала важные позиции в нескольких кабинетах. Профсоюзы, в которых также преобладали социал-демократы, играли важную роль в молодой республике, оказавшейся в тяжелом положении. Сначала фабриканты оценивали ситуацию весьма настороженно. Их опасения усиливались созданием в 1919 году внепарламентского Комитета по национализации, который должен был предложить пути и способы передачи угольной, а затем металлургической и стальной промышленности из частных рук в собственность государства. К счастью для них, вскоре комитет благополучно «скончался».