В этот день аккуратные стопки бухгалтерских книг раздражали ее. Из-за той поездки с Натаниэлем в пятницу ей пришлось большую часть субботы провести за платежной ведомостью. Она отставала от собственного графика почти на сутки. Даже беглого взгляда на стол было достаточно, чтобы понять, насколько она отставала. Эта мысль была ненавистна Маре.

Вздохнув, она уселась за стол и принялась за первую стопку книг, сложенных слева.

Посмотрев записи, Мара почувствовала себя в замешательстве. Перед ней лежал список. «Тридцать бронзовых колес, диаметр один дюйм, с фланцами, – прочитала она. – Четыре листа жести…»

Все это касалось игрушечных поездов. Мара просмотрела толстый список и наконец добралась до спецификации проекта. Да, Майкл провел большую работу. Мара пригляделась получше, рассматривая чьи-то практически нечитабельные примечания. Они были написаны другим почерком. «Только у Натаниэля может быть такой ужасный почерк», – подумала Мара, вспоминая неразборчивую подпись, которую она видела под их партнерским договором.

Воспоминания о том договоре окончательно испортили Маре настроение. Она отодвинула список в сторону, решив для себя, что займется этим позднее. А сейчас ей надо было считать бюджет на сентябрь.

Небольшой укол совести подсказал ей, что Натаниэль планирует начать изготовление комплекта уже в следующем месяце и стоило бы подумать об этом при составлении бюджета. Но Мара решила все же повременить, ведь рост затрат означал бы ссуды в банке, о чем не хотелось даже думать.

Уже сама мысль о займе пугала ее. Она прекрасно помнила, как Джеймс много раз занимал и сбегал, когда приходила пора платить. Мару всегда поражало, как ее мужу удавалось убеждать бизнесменов снова и снова вкладывать в него средства. Но красивыми словами по счету не заплатишь. С того самого момента как вышла замуж за Джеймса, она была обречена разбираться с кредиторами всякий раз, как муж уезжал по делам, а проще говоря, сбегал. Такого для себя вновь она не хотела. Ни с Натаниэлем, ни с кем другим.

Бюджет был рассчитан пару часов спустя, и комплекта игрушечного поезда там не было. Отложив бухгалтерскую книгу, Мара занялась чтением отчетов о продажах, но ее неожиданно отвлекли.

– Я так и думал, что найду вас здесь.

Мара в изумлении вскочила со стула, глядя на высокую фигуру в дверном проеме.

– Что вы здесь делаете?

Натаниэль стоял, упираясь плечом в косяк двери.

– Ищу вас.

Мара встревоженно смотрела на него. Что он ей припас на этот раз?

– Зачем?

– Мара, посмотрите, какой великолепный день. Дождя нет, погода прекрасная. Зачем в такой день запираться в небольшой душной комнатушке без окон?

Она показала на разложенные на столе бухгалтерские книги.

– Это ваша вина. Если бы мы не мотались по универмагу, я бы успела все.

Натаниэль покачал головой:

– Не стоит обвинять меня. Я знаю, что вы все равно работаете по воскресеньям. Хотя почему-то пытаетесь скрыть это от меня.

– Работу надо делать. А воскресенья всегда тихие и спокойные, – хмуро сказала Мара. – По крайней мере были до сих пор.

Чейз рассмеялся:

– Но вы ведь сделали платежную ведомость еще вчера, не так ли?

– Да, но…

– Вот и хорошо. Значит, до понедельника все дела закончены. Пойдемте.

– Куда? – спросила Мара.

– Нам предстоит забавная прогулка, – ответил Натаниэль. Через полчаса Мара стояла в Гайд-парке на берегу озера Серпентайн и с сомнением смотрела на весельную лодку, покачивающуюся у самого берега.

– Вы хотите кататься на лодке?

– А вы можете придумать что-то более подходящее для воскресенья, да еще в самый разгар лета? – спросил Чейз, передавая деньги владельцу лодки.

Мара изменилась в лице. Лично она бы нашла много другого, что можно делать в такой день.

– Натаниэль, я не сяду в нее.

– Почему?

– Я не умею плавать.

Натаниэль улыбнулся.

– А мы и не собираемся плавать, – ответил он, глядя в ее испуганные глаза. И добавил, успокаивая: – Все в порядке, Мара, я не позволю вам утонуть.

– В любом случае это не успокаивает меня.

– Почему же? Я превосходный пловец.

С этими словами Натаниэль взял Мару под локоть и повел к лодке.

Когда они выплыли в центр озера, Натаниэль вытащил весла из воды и заговорил о главном:

– Скажите, почему вы так негативно относитесь к идее делать поезда?

– Что? – Мара уставилась на него, удивленная неожиданным вопросом. – Вы и сейчас хотите говорить о своих поездах?

– Да.

Хмурый взгляд собеседницы много чего сказал Чейзу. Сейчас он был уверен в том, что она считает его чокнутым.

– Здесь?

– Да, здесь. Полагаю, что это идеальное место, чтобы обсудить вопрос. – Он кивнул на воду вокруг. – Вы не сможете сбежать, чтобы уклониться от разговора.

Натаниэль смотрел в лицо Мары, в который раз наблюдая, как маска безразличия затягивает ее прелестные черты. Его искренне возмущала ее способность превращаться в безразличный кусок льда, когда беседа ей не нравилась. Наконец Натаниэль вытащил весла из замков и положил их поперек лодки.

Мара бросила отчаянный взгляд на окружающую их воду.

– Я хочу вернуться, – объявила она, заметно нервничая.

– Нет, мы поговорим об этом прямо здесь и прямо сейчас.

– Не о чем говорить.

– Есть о чем. – Чейз пронзил ее взглядом. – Почему вы не хотите, чтобы мы делали поезда?

– Я уже говорила. Слишком велик риск.

– А я утверждаю, что некоторый риск придется брать на себя в любом случае.

Мара упрямо выпятила челюсть, что еще больше разозлило Чейза.

– Вы самая упрямая женщина, которую я когда-либо видел. Вы так беспокоитесь о неудачах, что совершенно не думаете об успехе. Вы когда-нибудь рисковали, Мара? Неужели вам никогда не хотелось чего-нибудь столь сильно, что вы были готовы поставить на удачу все, что имеете?

– Нет, – судорожно сглотнула Мара. – Это было бы глупо.

– А не глупо прятаться по воскресеньям в своем маленьком кабинете, откладывать двухпенсовые монеты в жестянку и волноваться о том, что могло бы произойти, но никогда не происходит? Разве вы не хотите от жизни большего?

– Возможно, вы и правы – я ожидаю от жизни меньше, чем вы.

– Не столько от жизни, сколько от себя.

– Что вы имеете в виду?