— Вы закончили? — спросил он мягко, когда она «выпустила пар».

Кейт нахмурилась.

— Пока не знаю. — Ее нос продолжал изредка подрагивать и хлюпать, но она пересилила себя и сделала глубокий вдох. — Простите, дело не в вас. Я стону от отца, который сводит меня с ума.

Тайлер кивнул.

— Что он опять натворил?

— Он там. — Кейт кивнула в сторону ресторана. — Пришел на встречу. Предполагаю, что намерен вернуться к гонкам, если только найдется лихой хозяин, который действительно захочет взять его в экипаж.

— Что же тут удивительного, учитывая послужной список вашего отца? Мне довелось читать о нем самые хвалебные статьи, которые, на мой взгляд, не были преувеличением, ведь он превосходный моряк. Один из журналов по парусному спорту назвал его гением в работе с парусами, он лучше всех чувствовал ветер.

И тут Кейт вспомнила, с кем разговаривает.

— Он слишком стар для гонок, — возразила она, но это была лишь часть правды. — А то, что он гений, — это, вероятно, цитата из его собственного интервью.

— Так он был хорош или нет?

— Да, он был хорош, — нехотя призналась она. — Иногда он блестяще справлялся со поручениями, которые выкрикивал целой команде. Но то было раньше, много воды утекло с тех пор. И, знаете, что самое важное, он дал обет никогда больше не участвовать в гонках.

— Почему?

— Какая разница? Не имеет значения. В любом случае, вас это не касается.

Тайлер пристально смотрел на нее.

— Ладно, вы грубите и дали мне от ворот поворот, но я сам заслужил это. Забудем. Вы голодны?

— Я туда не вернусь.

— Тогда пойдем в другое место, и я постараюсь загладить свою вину. Выбирайте.

Кейт колебалась — еще минуту тому назад ее словно невидимым магнитом тянуло вернуться домой, свернуться калачиком на любимом диване и в то же время ужасно не хотелось оставаться наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

— Соглашайтесь, — подталкивал ее Тайлер. — Разрешаю вам заказать самые дорогие блюда в меню, сегодня я угощаю.

Его вкрадчивая обаятельная улыбка снова напомнила ей, с кем она имеет дело — с человеком, способным, вероятно, очаровать даже ее туфли.

— Я чувствую себя так, будто выбираю между знакомым дьяволом и тем, которого еще пока не знаю, — пробормотала она.

— Это означает «да»? — уточнил он, сверкая белыми зубами.

— Я еще пожалею об этом.

— Не волнуйтесь, я все равно буду уважать вас утром.

Кейт невольно улыбнулась, догадавшись, о чем он, и еще раз напомнила себе об осторожности. Она могла потерять гораздо больше, чем уважение.

Совестливая от природы, Эшли с утра пыталась убедить себя, что ей не найти Шона в субботу вечером. Свободный молодой парень может оказаться где угодно — в ресторане, баре, в кино или в кровати с какой-нибудь красавицей. Вариантов безграничное множество. Она могла лишь попытаться, но сотворить чудо не в ее силах. А что, если подождать до завтра?

Или, может, стоит спуститься к пристани и проверить, нет ли его на яхте Эмберсонов, где Шон любил спать.

Нерешительно и в общем-то нехотя разыскивая Шона, Эшли остановилась перед туристическим агентством на главной улице. Окна его пестрели разноцветными рекламными листовками, приглашающими побывать летом в городке Саванна, продегустировать вина в Санта-Барбаре, отправиться на пароме до Ванкувера. Более того — совершить плавание на яхте в Сан-Франциско. Ни одно из этих мест не манило и не будоражило Эшли. Если она и поехала бы куда-то, то, по крайней мере, в центральную часть страны, туда, где вода выходит из скважины в земле, где холмы поднимаются, как защитная гвардия, а бескрайние равнины дают ощущение свободы и безопасности.

Шутите, что ли? Она никуда не собирается: любит этот остров, лесистые холмы, тихие бухты, песчаные пляжи. Это ее дом. Она всегда жила здесь и всегда будет. Самый яркий момент в ее памяти — это когда она увидела остров после долгого пребывания в море. Огромная тяжесть свалилась с ее плеч, когда она вышла из лодки и ступила на твердую землю. На острове Эшли чувствовала себя комфортно. Как же она может уехать отсюда?

Если только… Что делать, если Шон вернулся на остров окончательно и останется здесь жить? Если она убедит его не участвовать в гонке, это означает одно: он останется в Каслтоне, возьмет на себя семейный бизнес.

Как ей поступить? Она не сможет вечно избегать парня, хотя ведь это не самая большая проблема для нее — есть нечто большее. Если он все еще хочет ее и попытается поцеловать в надежде, что они должны быть снова вместе, как ей найти в себе силы, чтобы постоянно говорить «нет»?

Лучше всего для них обоих будет, если он просто вернется туда, откуда приехал, и проведет там очередные восемь лет.

Отвернувшись от рекламного щита туристического агентства, Эшли направилась по улице, держась подальше от баров, переполненных моряками субботним вечером. Она прекрасно знала, о чем они говорят — спорят, чья лодка оказалась быстрее, какой экипаж лучше, на каком этапе гонки ветер будет самым сильным. В приморском баре можно узнать о морском деле и навигации все, что нужно, и даже больше: получить сведения о самой быстроходной лодке, о самом опытном экипаже, с вами в разгар пьяной пирушки поделятся бесценным опытом самые сильные и храбрые профессионалы, но ничто из этого не будет иметь значения. Океан, как гора Эверест, проверит на прочность каждого. Многие хотели укротить море, но никто не смог.

Когда Эшли спустилась к пристани, шум остался позади, тени удлинились. Она прошла мимо пары, целовавшейся в дверях дома. Руки мужчины шарили под блузкой женщины, их тела двигались так интимно, словно они занимались сексом прямо в одежде. Эшли поймала себя на том, что не может отвести от них глаз, и почувствовала прилив жара в теле. Сколько времени прошло с тех пор, как она целовала мужчину вот так, со страстью, с откровенным желанием, совершенно утратив над собой контроль?

— Может, стоит сказать им, чтобы они вошли в комнату? — сказал Шон, подходя к ней сзади.

Эшли обернулась в изумлении, пристыженная, что ее застали в такой момент.

— Ты меня напугал.

— Извини. Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя. Я подумала, ты в лодке.

— Теперь ты меня пугаешь. — Шон вопросительно смотрел на нее. — С какой стати ты меня ищешь? Обычно ты изо всех сил стараешься избегать меня.

— Я хочу поговорить с тобой. Можешь присесть на минутку?

Эшли подошла к ближайшей скамейке и села. Шон опустился рядом, уперся локтями в колени и уставился перед собой.

Эшли закинула ногу на ногу, потом снова поставила их вместе. Она огладила джинсы, потом поиграла ожерельем на шее. Шон не говорил ни слова. Она тоже. Молчание становилось неловким. Напряжение росло с каждой секундой.