– Невозможно!

– Кто это говорит? Как бы вы себя чувствовали на его месте?

У Мака пересохло во рту. Как бы он себя чувствовал? Виноватым. Пальцы с силой сжали банку, сминая ее. Он едва знал Этана. За все время они успели обменяться всего парой десятков слов. Как большинство новых учеников, парень испытывал священное благоговение перед ним. Мак в очередной раз мысленно обругал себя за то, что ничего не сделал, чтобы на первых порах облегчить ему участие в шоу.

Джо встала перед ним. От нее пахло сахаром, печеньем и содовой.

– Вы хотите заставить меня поверить в то, что я красивая.

– Потому что вы потрясающая, – хрипло выдавил он.

– А я хочу, чтобы вы поняли, что не виноваты в пожаре.

Сердце Мака отчаянно забилось. В висках стучало.

– Этан тоже не виноват.

– Не виноват. Это просто трагическая случайность. И я надеюсь, что, лежа в госпитале, он не казнит себя. Мак, вы помогли мне сделать печенье. Собственно, вы его и сделали. И небо не рухнуло вам на голову, верно?

Ему потребовалась воля, чтобы не завыть.

– Что вы хотите сказать?

– Позвоните ему.

– Но миссис Девлин говорила…

Он должен выяснить, не винит ли себя Этан. И если да, сделать все возможное, чтобы разубедить парня. Вернуть ему покой.

– Мак?

– Я не хочу, чтобы стало хуже.

Зажужжал таймер духовки, оба вскочили с мест.

– Ваши заготовки идеальны. Видите?

Он посмотрел на печенье, внутри что-то дрогнуло от сознания, что это совершенство создано его руками.

– Мои совсем не такие.

– Практика. Все, что вам нужно, Джо, это практика.

Я хочу, чтобы вы поняли, что не виноваты в пожаре.

Возможно ли, что она права? Он слишком боялся поверить в это, слишком боялся, что, увидев его, Этан отвернется от отвращения. А если нет? Сердце стучало с такой силой, что стало больно.

Джо указала на печенье, обвела рукой кухню:

– Вы все это любите.

Отрицать бессмысленно. Когда она сунула ему в руку венчик, казалось, он вот-вот взлетит. Он старался не обращать внимания, сосредоточившись на ее рассказе о своей семье, но все попытки обмануть себя не помогли. Точно так же, как не помогали старания отказаться от любимого дела. Мак мог сколько угодно винить в пожаре свой талант и амбиции, но продолжал любить кулинарию ничуть не меньше.

– Я думаю, Этан тоже это любит.

Мак замер.

Джо шумно выдохнула и рухнула на стул:

– Я понимаю, вы хотите помочь ему. Вы оба пострадали в ужасном пожаре, изменившем всю вашу жизнь.

– Это отличный способ не дать мне снова поцеловать вас.

– Зря я начала. В конце концов, это не мое дело.

Он не знал, злиться или сказать ей спасибо.

– Теперь уж продолжайте.

Джо пристально уставилась на него потемневшими глазами:

– В последнее время между нами произошло так много всего. Я требовала, чтобы вы лучше заботились о себе, вы выразили мнение о моей внешности. Я хотела, чтобы вы изменили отношение к несчастному случаю, попытались помочь мне с выбором новой профессии. Бандитка тоже внесла свою лепту. Я не ожидала этого, Мак. Все произошло слишком быстро. У меня никогда ни с кем такого не было. – Он нахмурился. Она выпрямилась, ее голос внезапно сделался резким. – Но из этого не следует, что я в вас влюблена, потому что я говорю не об этом. Это не дружба, хотя какие-то элементы есть. Это не похоть, хотя и без этого не обошлось. Возможно, изоляция, тесное соседство и то, что мы оба недавно пережили нечто очень важное, создало эти странные отношения. Вы понимаете, о чем я?

– Нет. Я хотел сказать, да. Понимаю, что вы пытаетесь сказать. Не знаю, как это объяснить, но между нами возникла некая связь.

А он этого не хотел, несмотря на то что Джо ему нравилась. Она хватала ртом воздух, словно не могла найти правильных слов. Взгляд снова устремился на него, взволнованный, озадаченный, неясный.

– Когда я думаю, что вам наговорила, сама себе противна. У меня странное чувство, будто то, что с нами происходит сейчас, нереально.

– Есть что-то еще, что вы хотите сказать и не сказали бы в «реальном мире». Я прав?

– Черт возьми. Разве заставить Этана понять, что у него есть будущее и он должен смотреть вперед, не лучший способ помочь ему?

Да, это так.

– У вас обоих общая страсть к кулинарии, верно? Так, может быть, Этан захотел бы помочь вам в работе над кулинарной книгой.

– Он до сих пор в больнице, еще не выздоровел.

– Возможно, со временем вы смогли бы создать собственное кулинарное телешоу, сделать его не таким, как первое.

Маку показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди. Он вскочил:

– Нас будут воспринимать как двух цирковых уродцев.

– Разве вы так думаете об Этане?

Конечно, он так не думал. Но публика жестока.

– Разве вы так думаете о себе? Вы говорите, я красива, ждете, что я вам поверю, но отказываетесь посмотреть на себя объективно.

У него на лице шрамы. И это реальность. Но они не оттолкнули Джо. Встретившись с ней взглядом, Мак сглотнул. Возможно, другие люди смогут увидеть что-то помимо них? И у Этана тоже.

– Поезжайте к нему, Мак. Посмотрите, как он. Дайте ему то, ради чего стоит жить.

Не услышав ответа, она сложила руки на груди. Мак не мог ничего сказать. В горле застрял ком.

– Обещайте хотя бы подумать об этом.

Он вежливо кивнул.

– А завтра утром мы должны попробовать кое-что еще. Вы приготовите одно из ваших самых сложных блюд, проговаривая по ходу дела инструкции, а я запишу их.

Посмеет ли он?

– Мак, пора решать, что важнее – продолжать добровольно наказывать себя или, наконец, написать книгу.

И она ушла.

Мак рухнул на стул. Из груди вырвался долгий сдавленный вздох. Черт, это действительно отличный способ не дать ему снова поцеловать ее.

На следующий день Джо подметала, пылесосила и выбивала ковры. Выстирала три порции белья, перемыла тарелки, вытерла полки, помыла окна. При такой близости к берегу восточные ветра несли соль, оседавшую на стеклах. Их нужно было вымыть. Как следует.

Ее мысли снова и снова возвращались к Маку и вчерашнему поцелую. К тому, что он сказал, к голодному блеску его глаз. Всякий раз сердце подскакивало к горлу, ноги слабели, в глазах появлялось жжение. Неужели он считает ее красивой?