Боже мой! Наверное, то же самое испытала Маргарет за секунду до того, как я выстрелил из бластера. Сколько ужаса было в ее глазах, сколько мольбы! Но я выстрелил. Почему? У меня было оправдание, которого на самом деле не было, и быть не могло. Убийству нет оправдания. И потому мое место не здесь и даже не в Стрэнке, а в газовой камере… Искуплением моего греха может стать только смерть…

Я поднялся на ноги и медленно двинулся вперед.

– Лежать! – заорал сержант.

– Да пошел ты…

Вокруг меня пели перепелки, а, может, то свистели пули. Хотя нет, наверное, перепелки. Впереди грозно кудахтала курица, сзади добывал древожорку неутомимый дятел. А потом курица смолкла, замер дятел и перепелки куда-то подевались. Позади зацокали подковы.

«Лошадь, наверное,» – вяло подумал я.

– Вперед! Бегом! – разорвало барабанные перепонки. – Живее, черт побери! Этот ублюдок расстрелял всю обойму.

Я побежал, бездумно, словно заводная игрушка, внутренности которой чья-то злая воля свернула в тугую спираль сжатой пружины.

– Быстрей! – подгонял меня сержант. – Если он успеет сменит обойму, нам хана!

Но я и так мчался во всю прыть, забыв и про жгучую боль в ногах, и про страх, всего лишь несколько секунд назад едва не лишивший меня воли, а, может быть, и рассудка.

Стоп! Я на миг остановился, потрясенный неожиданной мыслью. А если все, что сейчас происходит, и есть безумие? Почему я бегу вперед, навстречу верной гибели? Угрызения совести? Чепуха. Я и вправду знал, на что шел, убивая Маргарет Тревор, да и сидя в тюрьме, не раз приходил к мысли, что повторил бы это снова и снова, ибо по-другому поступить просто не мог.

Тогда отчего я стал действовать вопреки своему «я», вопреки логике? Лишь потому, что сам испытал животный страх перед возможностью оказаться трупом? Нет, тогда бы я ни за что на свете не встал во весь рост под пули. Здесь что-то не клеилось, не попадало в четкие рамки, определяющие обычные границы моего поведения. Я совершал поступки, которые не мог совершить ни при каких обстоятельствах, как будто бы чья-то невидимая рука подталкивала меня.

Впрочем, нет. На этот раз рука оказалась видимой и довольно тяжелой. Сержант со всей силы толкнул меня в спину, и я едва не упал на каменистую осыпь.

– Вперед, скотина! – орал Брэг. – Иначе я тебя…

Но я так и не узнал, что он собирался со мной сделать. Снова загрохотали выстрелы. На этот раз стреляли совсем близко, и пули лишь чудом не зацепили ни меня, ни сержанта.

Мы почти одновременно рухнули на землю. Брэг без промедления открыл ответный огонь. Я же лежал, не шевелясь, вжимая голову в плечи как можно глубже.

– Стреляй, падаль! – прорычал сержант в краткий миг затишья.

– Но я… я…

– Что ты там бормочешь, вошь казарменная?

– Я… я не знаю, как им пользоваться? – кивнул я на автомат, зажатый в руке.

– Проклятье! – выругался Брэг. – Присылают сопляков безмозглых, учи их.

Он выстрелил несколько раз вверх по склону, потом вновь повернул ко мне голову.

– Сними с предохранителя и жми на курок.

– А где предохранитель?

– Да вон же, тупица, у тебя палец на нем лежит.

– Какой?

– Дерьмо собачье, – застонал Брэг. – Безымянный! Опусти собачку и пали со всей дури по тем кустам, иначе я сейчас сам из тебя мозги вышибу!

Я пропустил угрозу мимо ушей и сделал так, как говорил сержант. От выстрелов автомат заплясал в руках, и я едва не выронил его.

– Высоко берешь, целься ниже, – тут же проворчал сержант.

Неподалеку послышался треск еще нескольких автоматов. Лицо Брэга расплылось в довольной улыбке.

– Молодцы, ребята. Уже подоспели. Теперь сделаем так: ты побежишь вперед, я буду тебя прикрывать, затем наоборот. Понял?

Я кивнул.

– Давай!

Рванувшись с места, я зигзагами понесся к ближайшему валуну, величиной с минитрактор. Сержант несколько раз выстрелил и затих. Я оглянулся и увидел, что он меняет обойму.

«Вот сволочь!» – мелькнуло у меня в голове.

До валуна оставалось еще несколько метров открытого пространства, а пули ложились к моим ногам все ближе и ближе.

И тут я понял, что валун меня не спасет. Он был длинным и узким, словно костяной гребень стегозавра, а я лишь сейчас понял, откуда этот парень ведет огонь. Камень не мог укрыть меня от пуль!

И тогда я потерял над собой контроль. Что-то динамитной шашкой взорвалось у меня в голове и я, громко вопя, открыл беспорядочную стрельбу. Ноги сами по себе несли меня к кустам, в любую секунду я ждал удара в грудь, удара, раздирающего тело на куски, превращающего плоть в кровавую кашу. Я уже видел, как меня хоронят. Прямо здесь, в предгорьях Аппалачей, и никто, никогда не узнает, где покоится мое бренное тело. Хотя, найдется ли кто-нибудь на свете, кому захочется это узнать?

Я ворвался в заросли кустарника, так и не получив пули в живот. И еще недоумевая по этому поводу, увидел молодого паренька, затравленно глядевшего на меня черными пуговицами глаз. В руках он сжимал автомат, издававший странные глухие щелчки.

«Наверное, у него кончились патроны,» – вяло подумал я, расстреливая остатки магазина в дергающееся, уже безжизненное тело.

– Реакция адекватная, – раздалось над моим ухом. – Параметры: 112, 42, 34, 586. Включаю программу выхода.

– Как вы себя чувствуете?

Я открыл глаза и увидел над собой яйцеподобную голову Глена Стрэдфорда.

– Где я? – тихо прошелестели мои губы.

– В госпитале. Небольшое психическое истощение, нервный срыв. Вам надо отдохнуть несколько дней и подлечиться.

– А потом? – устало спросил я.

– Думаю, вы сможете приступить к работе.

– Опять в Кэмп-Пири? – с ужасом спросил я, чувствуя противную пустоту в желудке.

– Зачем? – удивился Стэдфорд. – Вы удачно прошли тест-проверку, хотя некоторые шероховатости и были.

– Какую тест-проверку? – на этот раз удивился уже я.

– Ах, да! – хлопнул ладонью по своему огромному лбу Стрэдфорд. – Я же вам еще ничего не объяснил. Впрочем, думаю, вы сами догадаетесь.

– Насчет чего?

– Касательно Кэмп-Пири.

– Право, у меня сейчас не то состояние, чтобы решать головоломки, – пробормотал я.

– Что верно, то верно, – согласился Срэдфорд и затем, загадочно улыбнувшись, добавил: – И все же, неужели вам не показались странными и необъяснимыми некоторые моменты, связанные с «Фермой»?

– Нет. Хотя… м-м…

– Ну же!

– Нет, не знаю. Просто однажды мне показалось, будто кто-то управляет моими действиями.