Лимузин Марк припарковал на почтительном расстоянии от дома. Заглушив мотор, он вылез из автомобиля. Итак, ФФ гуляет, оператор следует за ним — значит, у него прекрасная возможность застать Юльчика одну! Он скинул форменный пиджак и фуражку и помчался к дому.

Он не хотел, чтобы его застукали, и нырнул в кусты, едва заслышал чьи-то голоса. Это были ассистенты Катрича. Он осторожно обогнул особняк и подошел к черному ходу. Арендуя особняк, он изучил окрестности вдоль и поперек и потому быстро нашел то, что и надеялся найти, — ключ от задней двери.

Войдя в дом, Марк сразу поднялся на второй этаж и услышал шум льющейся воды. Он открыл дверь одной из спален и замер при виде огромной кровати. Она просто манила провести тут ночь любви.

— Увы, только не эту парочку, — мстительно подумал Марк.

Подойдя к двери ванной, где лилась вода, он осторожно поскребся.

— Юльчик, это я.

Ответа не последовало, видимо, она не слышала. Открыв дверь, он решительно переступил через порог.

За клубами пара ничего нельзя было разглядеть.

— Кто там еще? — взвизгнула Юлька. — Сюда нельзя!

— Это я, Юльчик!

Она закрыла глаза.

— Марк!

Благоразумно посчитав, что вести самый важный разговор в их жизни надо на равных, он в мгновение ока скинул всю одежду.

— Что ты делаешь?!

— Хочу удержать тебя от ошибки!

«Ты бесстыдно врешь, — сказал ему внутренний голос, — речь идет о жизни и смерти».

— Ты же не намерен принимать душ?

— А ты против?

— С ума сошел?! Мы же голые!

— Мне не хочется смущать тебя, но позволь напомнить, что я уже видел тебя такой!

Марк шагнул в ванну. Юля тщетно пыталась прикрыться мочалкой. Он с наслаждением смотрел на ее отлично сложенную фигуру. Неужели объяснение не подождет еще минут двадцать?

— Марк, а вдруг сюда заявится Катрич с телекамерой?

Он нежно приложил палец к ее губам, чтобы она умолкла. Затем глубоко вздохнул, призывая свои гормоны к порядку.

— Я хочу извиниться за то, что загнал тебя в это идиотское шоу. Прости меня. Я знаю, что ты ненавидишь быть в центре внимания, и тем не менее просил тебя заменить… а, не важно, как ее зовут! Но мне хочется знать, ты-то почему согласилась?

— Прямо здесь, в душе?

— Нет, вообще! Но, по крайней мере, здесь нам никто не помешает. Катрич не рискнет войти сюда с камерой, он же слышит, как льется вода. Ну, говори же…

— Ты сам знаешь, что не хватило девушки и…

— Но почему?!

Она подозревала, что когда-нибудь он задаст этот сакраментальный вопрос. Он хочет услышать, что она его любит. Ее пронзила догадка: он не стал бы интересоваться ее чувствами, если бы сам не любил ее. Он же не пришел к ней под душ, чтобы заставить ее признаться в любви, а потом сказать: а я тебя не люблю.

Она чувствовала, как сердце рвется из груди, но нашла в себе силы прошептать:

— Сначала скажи мне, почему ты сюда приехал?

Он с угрозой навис над ней.

— Нет уж, я первый спросил. Потом скажу, зачем я здесь.

Она вздохнула:

— Я согласилась, потому что нет ничего на свете такого, чего бы я для тебя не сделала…

— Что так?

— Потому что… — Она говорила так тихо, что едва было слышно. Прикрутив кран, Марк попросил:

— Повтори!

— Я люблю тебя! — Она смело посмотрела ему в глаза. — Я люблю тебя, Марк! Уже давно. Просто не хотела признаваться даже самой себе.

— А теперь спроси, почему я здесь?

— Почему?

— Здесь, в душе?

Она звонко рассмеялась.

— Ты же обещал!

— Я здесь, потому что знаю, что ты любишь меня, а не Феликса. Я здесь, потому что понял, что не могу без тебя! Я люблю тебя, Юльчик!

У нее подкатили слезы.

— А как быть с твоей карьерой? И с тем, что ты хочешь что-то доказать своим родственникам?

— Один мудрый человек открыл мне глаза. Это ты — все мои родственники, вместе взятые, это ты — моя семья, это ты гордишься мной и — любишь.

Только теперь Юля расплакалась. Марк нежно обнял ее, и его вдруг охватило странное чувство, словно после долгих странствий он, как блудный сын, вернулся в отчий дом. Любимый дом. Да, она была его домом и его семьей. Его единственным домом и его единственной семьей. Он нежно поцеловал ее в шею.

— А нас не поймают? — Своим фырканьем она пощекотала ему грудь. — Вдруг Катрич поинтересуется, почему я так долго переодеваюсь?

Из нирваны их вырвал стук в дверь.

— Юля, ты там? Все нормально? — ФФ был обеспокоен. — Почему ты кричала?

Она покраснела.

— Мышь увидела.

Вдруг до них донесся визгливый — это при такой-то красоте! — голос Ларисон.

— Я собственноручно допросила водителя. Ему хорошо заплатили за то, чтобы он позволил сесть за руль постороннему человеку. Тебя обманывают, Феликс! Но я не допущу этого!

Застигнутая врасплох парочка дружно охнула и переглянулась.

— Что будем делать? — прошептала Юля.

— Подождем, и они уйдут.

— Завтра? — игриво предположила она. — Ларисон такая настырная!

— А у тебя есть идея получше?

Нет, идей получше у них не было. Оба вылезли из ванны, давясь от смеха и смущения. Юлька закуталась в пушистое банное полотенце, Марк схватился за джинсы. Он попрыгал, втискиваясь в них, но не тут-то было. Они упорно не желали налезать на мокрое тело.

— У тебя действительно все хорошо? — вопрошал под дверью ФФ.

Наконец Марку удалось застегнуть треклятую молнию.

К сожалению, в последний момент он потерял равновесие и толкнул Юльку, а сам упал сверху. Оба оказались на полу в пикантной позе. Падая, Марк зацепил ногой фен, с грохотом упавший мимо коврика.

— Ну все, я иду! — мелодраматично провозгласил герой-любовник.

— Нет, постой, — завопила его как бы невеста, но было поздно.

Дверь распахнулась, и ошеломленным зрителям — ФФ, Ларисе и Катричу с камерой на плече — открылась замечательная картина.

— Прелестно, — прокомментировал режиссер, — я знал, что все будет хорошо.

— Марк?! Юля?!

— Ну, — начала Юля, но тут же прикусила язык, ибо сообразила, что она весьма неглиже. А сверху Марк, на коем одни только мокрые джинсы. Ну и переплет! Тут и объяснять нечего!

— Послушай, ты, мочалка… — Лариса являла собой воплощенную оскорбленную невинность.