Об Анни этого сказать было нельзя.

– Нет дома? – удивился Даттон. – Мне отлично известно, что она дома.

Фредерикс, проявив свое американское воспитание, пожал плечами. Для дворецкого это было совершенно недостойное поведение, но казалось, что его это не волновало.

– Я подожду.

Даттон не привык, чтобы его заставляли ждать. Не было у него и привычки принимать отказы в аудиенции. Особенно когда он видел, что Анни Уоррен не сводила с него влюбленных глаз в течение месяца. Она хотела его видеть, в этом он не сомневался. Это всего лишь какое-то женское наказание за то, что он ее поцеловал, хотя он точно знал, что поцелуй ей понравился. Лорд привык, чтобы его поцелуи производили впечатление. Анни Уоррен многому стоит научиться в обращении с мужчинами, и его решимость стать ее учителем возросла.

– Боюсь, это невозможно, милорд, – сказал Фредерикс.

– Простите, как? Невозможно?

– Совершенно верно, милорд, – подтвердил Фредерикс с невыносимым американским акцентом. Складывалось впечатление, что после двадцати лет он так и не научился говорить пристойно. – Возможно, в другое время.

Ему указывали на дверь? Никогда, с тех пор как он достиг совершеннолетия и стал любимцем света, Эдвард Престон, маркиз Даттон, не знал ничего, кроме самого теплого приема. Здесь была какая-то ошибка, и он подозревал, что дело не обошлось без Эшдона.

Он видел Эшдона и Кэлборна в Гайд-парке, видел издалека, как они разговаривали с леди Каролиной и Анни Уоррен, и подумал, что Эшдон сдержит свое слово в отношении Анни. И вот вам результат! Несомненно, Эшдон все испортил. Если дело с Анни не устроится очень быстро, то Эшдон должен позабыть про жемчужное ожерелье, которое поможет уложить Каролину Тревелиан в постель.

На первый взгляд простое любовное приключение ужасно запуталось!

Ни одна женщина не способна просто лечь в постель с мужчиной, если от этого зависит ее жизнь.

– До свидания, милорд, – попрощался Фредерикс, открыв дверь.

По обе стороны двери стояли лакеи. Было видно, что Фредерикс приготовился к неприятностям. Но никогда в жизни Даттон не устраивал сцен и не собирался устраивать ничего такого по поводу обычной рыжеволосой женщины сомнительной репутации.

– Приду в другое, более удобное время, – пообещал Даттон, выходя из дома и вызывающе стуча тростью с золотой ручкой.

– Сообщу миссис Уоррен о вашем намерении, милорд, – ответил Фредерикс.

Даттон услышал насмешку в его голосе. Наглый, грубый американец. София должна взять себе другого дворецкого.

В тот момент, как дворецкий леди Дэлби закрывал дверь за лордом Даттоном, Луиза Кирклэнд стала прощаться. Три женщины во главе с леди Луизой покинули дом Дэлби, словно у них выросли крылья. То, что они узнали, стало предметом их размышлений. Но они так и не разведали больше того, что хотели.

Анни хотелось плясать от радости, и по лицу Каро было видно, что она готова составить ей компанию.

– Конечно же, они побежали искать лорда Даттона, – сказала София, глядя на улицу в окно. – Если ему повезет, они его не найдут.

– Кажется, лорду Даттону всегда везет, – произнесла Каро.

– Да, – согласилась Анни. – Ему везет. Интересно, как на него подействует то, что его прогнали.

София рассмеялась, глядя на Анни.

– Интересно? О, Анни, не верю, чтобы кому-нибудь из нас это было интересно. Нисколько не сомневаюсь, да и ты тоже, что он вне себя.

– Надеюсь, – хитро улыбнулась Анни.

– Из-за чего мы вдруг настроены против лорда Даттона? – удивилась Каро.

– Из-за его везения, сказала бы я, – ответила София, глядя на Анни.

– И его вечного ожидания удачи, – добавила Анни.

– Так ты интересуешься лордом Ставертоном? – спросила София, отойдя от окна и садясь на диван.

– Да, больше чем прежде.

София кивнула.

– Ты об этом не пожалеешь. А теперь собирайтесь. Мы должны быть у графа Гайда на ассамблее. Там будут все. Вы должны выглядеть самым лучшим образом. Вечер обещает быть чрезвычайно интересным.

Слова ее прозвучали, скорее, как предупреждение, чем как обещание.

– Вы будете сегодня у Гайда? Там должно быть интересно, – обратилась София к лорду Генри Блейксли в белой гостиной.

– Вы именно за этим пригласили меня? Чтобы убедиться, что я непременно буду на приеме у своего отца?

Было начало седьмого, и все хорошие девочки и мальчики занимались подготовкой к новому забавному вечеру. София не была хорошей девочкой и не сомневалась, что Блейксли тоже не был хорошим мальчиком. На самом деле она на это надеялась.

– Наслаждаюсь вашим обществом, лорд Генри. Хотела бы от него большего, – сообщила она, подходя к окну и глядя в густые сумерки.

Вечер был ясный, луна светила вовсю – ночь для романа, если верить, что романы возможны только в определенные вечера. У нее самой было иное мнение на этот счет.

– Неужели? – Блейксли слегка приподнял брови. – По слухам, вашим компаньоном будет Ричборо.

– Разве мне полагается только один компаньон? – засмеялась она. – Однако вы меня не поняли, лорд Генри. Я прошу не для себя.

– Для кого же вы просите, леди Дэлби?

– Только для вас, и ни для кого больше.

– Прошу прощения, но я убедился в том, что женщины о других не думают. Они слишком заняты собой.

– Вы судите по своему опыту и по опыту леди Луизы Кирклэнд, – тихо возразила она.

– Я говорю только за себя, леди Дэлби, – произнес он так же тихо, разглядывая ее, словно необычайно интересную змею.

Мудрый Блейксли знал, что ее нельзя недооценивать. Именно поэтому он нравился ей так сильно.

– Мужчина с самообладанием, – прошептала она, взглядом окинув его всего.

Высокий, стройный, хорошего телосложения, Блейксли оказался циничен, искушен и наблюдателен. И он сын герцога. Действительно, невозможно быть более совершенным.

– Мне это в мужчинах так нравится.

Блейксли вежливо поклонился ей и промолчал. Да, мужчина редкого самообладания. Он будет хорошо служить.

– Увидимся у Гайда? – снова спросила она.

Блейксли кивнул, сощурив глаза.

– Я вас пугаю, милорд? – произнесла она сквозь тихий смех.

– Давайте скажем, что, как и любой мужчина, я насторожен, когда леди София смотрит так пристально.

– Это комплимент. – Она подошла к нему, шурша юбками. – Как очаровательно.

– Это был комплимент? Не уверен. – Он едва заметно улыбнулся.