Звякнула микроволновка, сообщая, что бифштекс разогрелся. Полина вздрогнула от резкого звука и рассмеялась: эффект разбившейся тарелки. Ну, и что он дает? Лично ее просто сбил с мысли, которая вот-вот должна была обрести форму…

Которая никогда не обрела бы форму, если бы сейчас, в этот самый момент не прозвенела микроволновка. Мысль бы ушла в сторону, Полина бы никогда так и не вспомнила того, что с ней произошло тогда.

Непроизвольно, не понимая зачем, Полина закрыла глаза. В голове опять зазвучали эти навязчивые сочетания, преобразовываясь в картинки: карлик в коме, Инга в коме. Конечно, все дело в коме! Именно там, в бессознательном состоянии, на грани жизни и смерти, Полина обрела свой дар. Слова звучали и звучали, картинки мелькали, одна сменяясь другой, с каждым мгновеньем убыстряя темп. Закружилась голова. Звуки извне пропали, точно так же, как когда приходила Инга. А потом слова и картинки слились в один сплошной поток, и уже невозможно было различить, где образ, где слово. Живая бегущая лента – дорога, по которой Полина понеслась. Она ее узнала, испугалась, пришла в восторг… Боль, ужас, счастье, кошмар и невероятное блаженство – все то, что Полина ощущала тогда, находясь в коме, она ощутила теперь. Ощущения усиливались, она устремлялась по дороге все дальше и дальше, вперед к неизвестной, пугающей и одновременно манящей, цели. Ощущения? Или воспоминания этих ощущений? Не важно. Это длилось долго: много-много часов, целую вечность. Но внезапно что-то изменилось. Потоком ее вынесло на плоскость рисунка. Статичный персонаж полудетской картинки – вот, в кого она превратилась. Нарисованная девушка с огромными от ужаса глазами – это она, Полина. Огромная нарисованная машина несется на нее, а она не может предотвратить неизбежное, ведь картина уже закончена. Страх и боль наполняют ее, но невозможно даже пошевелиться. Рисунок заселяется новыми персонажами: Виктор, мама, пришедшие ее навестить, но странным образом тоже преображенные в образы этой полудетской картинки… Ветер подхватывает листок и уносит прочь. Полина снова несется по сплошному потоку дороги, но уже обездвиженная, заключенная в тюрьму рисунка. Боль слегка притупляется, скорость, с которой ее несет, постепенно замедляется – поток распадается на отдельные фрагменты. И вот она уже может различить места, по которым летит рисунок, рассмотреть лица людей. Иногда ей кажется, что она узнает ту или иную комнату, того или иного человека, но не может вспомнить, когда здесь бывала, что с этими людьми связано. Да и не успевает – рисунок летит дальше, не останавливаясь, не задерживаясь ни на секунду.

Возникает ощущение, что все ей просто мерещится.

Никуда она не летит, рисунок лежит на столе в больничной палате. И вовсе он не закончен, ведь персонажи продолжают прибывать. И боль усиливается. Если найти в себе силы и вырваться из рисунка, боль исчезнет. Но тогда исчезнет и Полина, та девушка, которую она сама и нарисовала. Перед нею стоит нелегкий выбор, она не знает, на что решиться. Долго, невыносимо долго стоит на дороге, ожидая столкновения, которое все не происходит. Невыносимо долго терпит боль. А персонажи на картинке все прибывают. И вот, без всяких ее усилий, рисунок рвется, перегруженный образами. За обрывками бумаги сплошная чернота. Полина пытается сквозь нее пробиться, но ничего не выходит. В ужасе делает шаг назад, в небытие, в смерть – и с размаху налетает на женщину. Черную, как темнота за обрывками рисунка, старую, как ее вечная боль, но совершенно не страшную. Она не пускает ее назад, она говорит с ней. Ее голос Полине знаком. Он все время звучал, просто она не могла его выделить из потока видений и звуков и только теперь услышала. Необыкновенный, проникновенно полнозвучный, густой, как нижний регистр органа, голос старой негритянки. Полина слышит ее и понимает, хоть слов различить невозможно. Только слова – не суть. Суть – та необыкновенная субстанция ее голоса, которая, словно из волшебного сосуда, переливается в сосуд Полининой души. Этот голос, самый прекрасный на свете, наполнил ее до краев жизнью, знанием…

Все дело в коме. Все дело в этой необыкновенной старой негритянке. Она передала Полине свой дар.

Полина открыла глаза и улыбнулась счастливой и мудрой улыбкой. Ей захотелось позвонить Виктору, сказать, что она желает ему счастья, много-много счастья. Она отыскала телефон, набрала его номер и снова блаженно улыбнулась, приготовившись к разговору, но натолкнулась на отстраненно холодное: извини, я сейчас не могу разговаривать.

Все ее счастливое блаженство, вся ее обретенная в воспоминаниях мудрость разбились вдребезги. От обиды и боли она чуть не расплакалась. Отшвырнула телефон и, так и не пообедав, поплелась в комнату. Включила компьютер. Ей нужно было проверить одну свою мысль, хотя сейчас ни работать, ни жить не хотелось. Подождала, пока загрузится компьютер, с трудом сдерживая слезы. Набрала на Яндексе: «внезапно пробудившийся талант». Подумала, что вопрос нужно было задать по-другому, хотела исправить запрос, но страница уже открылась.

Материала оказалось на удивление много. В числе прочего даже обнаружилась статья о ней самой. Подробно и очень детально, шаг за шагом, излагалась история «болезни» Полины Лавровой от момента аварии до полного осознания дара. Кто мог написать о ней такую статью? Имя автора было незнакомо. Ладно, подумала Полина, разберусь с этим позже, и открыла следующий файл… Там оказалась статья об учителе математики из Воронежа, у которого вдруг открылся необычайный музыкальный талант. Проснувшись однажды утром, он почувствовал непреодолимое желание записать музыку, которая ему приснилась. На работу не пошел, сел и за один день написал симфонию. Он и сам не мог объяснить, как это получилось. Но с того дня математик начал писать музыку. Талант его развивался стремительно, но на самой вершине своего творческого успеха он вдруг отправился в Светлый – с этим городом его, по словам родственников и знакомых, ничто не связывало – и бросился под электричку.

Светлый! Такого поворота Полина не ожидала, пока прослушивала статью. К ней давались две ссылки. Одна отправила ее к небольшой информационной справке, в которой уточнялись подробности жизни и гибели музыканта. Оказалось, что примерно за полгода до этого он пережил клиническую смерть в результате поражения электрическим током. Но вторая ссылка заинтересовала Полину еще больше. Это было интервью с известным композитором Сергеем Покровским из Светлого. Он обвинял погибшего в плагиате, утверждая, что все эти вещи, которые новоявленный музыкант выдавал за свои, написал он. Скандал разгорелся, когда Покровский выписался из больницы, где оказался в результате несчастного случая: попал под электричку.

Пережив небольшой шок от всех этих невероятных совпадений, Полина продолжила поиск. Но теперь она его несколько сузила, добавив к комбинации слов «внезапно пробудившийся талант» «город Светлый».

Результат превзошел все ее ожидания. Герои еще двух статей почти полностью повторяли путь несчастного учителя математики из Воронежа: сорокалетняя домохозяйка из Лиона, которая внезапно почувствовала тягу к рисованию, и двадцатилетний гимнаст из Харькова, у которого вдруг открылись экстрасенсорные способности. Всех этих людей объединяло много общего: в разное время они пережили клиническую смерть, талант их проявился неожиданно, бурно, но очень кратковременно, потому что жизни их внезапно обрываются. В Светлом. В результате самоубийства. Кстати, история француженки из Лиона нашла продолжение. Спустя месяц после ее смерти родственники выставили на аукцион ее картины. Все до одной – а всего их было двенадцать – были куплены русским художником Василием Крымовым, что проживает в городе Светлый. Как утверждает автор статьи, стиль художника и француженки был идентичным.