Сразу вспомнились бородатые товарищи, которые выглядели так, словно выползли из коробочки со свитерами.

– Изгиб гитары желтой трясется на коленях, – нараспев мурлыкнула я, тяжело вздыхая. – Я знаю три аккорда, пищу я как комар… Поэтому сегодня всю ночь без сожаленья, придется вам прослушать весь мой репертуар.

Орк заливисто захрапел, переворачиваясь на другой бок.

– Сначала с одобреньем, а после с раздраженьем, чуть позже просто с матом, орете вы: «Заткнись!», – мелодично пробурчала я, глядя на огонек. – Я спрятал телефоны, приемник, батарейки… Как здорово, что все вы здесь сегодня собрались!

Огонь потрескивал, жених похрапывал, уткнувшись мордой в подушку, а я продолжала мурлыкать.

– Я спел уже про звезды, про травку, про листочки. Не надо мне пытаться заткнуть рот шашлыком… Не пейте очень много, поберегите почки! Я знаю много песен, об этом и о том… Ну что вы, в самом деле? Куда же вы, ребята? Не нужен ни священник, ни дядя – экзорцист, – усмехнулась я, сочиняя на ходу, чтобы не уснуть. – Ключи от тарантайки я тоже тихо спрятал… Как здорово, что все вы здесь сегодня подрались!

На ламинате красовался черный ожог, был соблазн потушить костер, но, увы, мне бы день простоять, да ночь продержаться.

– Как тяжело культуру нести в тупые массы. Таких простых куплетов у барда – завались. Для, кто не решился, пешком идти по трассе. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! – сонно бурчала я. В пламени костра сгорали все розово-сопливые мечты, портреты тех, кто нравился, книги, героиней которых себя представляла, черновики отчетности, акты-сверок.

Я стиснула зубы, сходила на кухню, притащила кружку и слегка притушила пламя страсти, оставив маленький огонечек. Пусть знает зеленое чудовище, что я его слегка недолюбливаю!

Иногда мне, как бухгалтеру, хотелось выставить счет судьбе. Но судьба оказалась не самым лучшим контрагентом, поэтому уже много лет жду, когда она мне его оплатит. Я протяжно зевнула, и устало прикорнула возле стеночки. Проснулась от того, что стало жарковато. Припекало… Огонь любви разгорелся с такой силой, что я испугалась. Горело покрывало, упавшее с кровати, горели занавески!

Я бросилась на кухню, схватила чайник и побежала тушить огонь любви, который посчитал, что занавески мне больше не нужны, всеми подручными аргументами! Поливая пламя из чайника, я с ужасом осознавала, что пытаюсь потушить торфяники кружкой чая. Мысли о том, что скоро весь дом станет погорельцами, придавал мне такое ускорение, что я уже летела с новой порцией воды, пока суженый – в набедренную повязку ряженный, сопел во сне и с кем-то воевал. Перед глазами мелькали местные новости: «При пожаре не пострадал никто. Виновница пожара скончалась в реанимации от удушения!». Я бросилась в ванну, схватила ведро для мытья полов, набрала воды и побежала тушить кровать, заливая ее водой. Под ногами была грязь, но я уже заливала водой новый очаг возгорания! Одна занавеска висела обугленной тряпкой, я поливала вторую. Через десять минут пожар был ликвидирован собственными силами. Пожарник храпел, пожарная умывалась, чувствуя, что после такого подвига срочно нужен душ!

Сняв халат и белье, взяв банное полотенце, я встала под струю горячей воды. Через секунду в ванну влетел орк. Я едва успела схватиться за сердце и полотенце. Орк молча посмотрел на меня, прячущуюся под полотенцем, а потом рявкнул:

– Пора тебе другой колодец рыть! Этот совсем пересох! Надо шамана звать, чтобы нашел новое место для колодца! Либо кочевать, если вода ушла!

Какого колодца? Тут еще рыть что-то нужно? А ничего, что не первый этаж?

Он откинул крышку унитаза, зачерпнул воды рукой из стаканчика и с наслаждением испил, закрывая крышку.

– Береги колодец! Без воды пропадем! Завтра пойду в набег!

Надо будет ему показать маленький филиал Ниагары и волшебную кнопку… Орк почесал символ плодородия и побрел спать. Какая прелесть! Пекинес соседей завистливо заскулил, понимая, что сам он до унитаза не допрыгивает.

Неверная невеста, которая потушила пламя страсти, поползла на кухню, угнездившись на стульях и с тоской глядя на часы. Обычные часы на кухне тикали, показывая три часа ночи, а волшебные часы, отмеряющие время до того момента, когда я надежно оккупирую лавочку возле дома для того, чтобы клеймить позором все, что младше, симпатичней и здоровей меня, почему-то показывали четыре часа.

При мысли о том, что разгром, потоп и пожар уже были, а я даже не добралась до золотой середины личного списка попыток, по спине побежал холодок. Подозрения, что апокалипсис начнет шагать семимильными шагами по миру именно из моей квартиры, должны испортить настроение не только мне, но и хозяину, которому скоро на карточку нужно переводить квартплату. Четырех всадников Конца Светы Света уже видела. Трех – пережила. Голод, нищета и капитальный ремонт еще на походе. Сказали, что задерживаются. Можем начинать страдать без них!

Повертевшись, поскрипев стульями, я уснула, тяжело вздыхая и поскуливая, чтобы утром, ни свет, ни заря услышать хлопки крышки «колодца». Организованной толпой жених пошел на водопой. Делал он это с таким топотом, грюканьем и стуками, что в любом приличном общежитии его давно бы убили.

– Вставай, бездельница! Уже петухи орут! – зарычал орк, нависая надо мной. – А я голоден! Лови петуха и готовь мне еду!

– Сам лови, добытчик, – сонно простонала я, пытаясь перевернуться на другой бок и выключая будильник с петушиным криком.

– Цыпа-цыпа…– басил орк, заглядывая под стол. – Где ты? Сейчас я тебя поймаю и съем!

Он пошел ловить петуха в коридоре, гремя мебелью. Ну правда? А вдруг петух просочился под шкаф? Такой компактный плоский петух…. Шкаф завалился, грохоча, как раскаты грома.

Я задремала, слушая, как по дому ходит громила и орет: «Цып-цып-цып! Иди сюда цыпочка!». Да, с таким подходом Имхо явно претендует на звание мастера пикапа. Орал он так, что складывалось впечатление, что либо несуществующий петух слегка глуховат, либо наш герой поставил цель приманить всех одиноких девушек в радиусе микрорайона.

Если раньше, чтобы уснуть, мне нужна была абсолютная тишина, темнота и мягкая подушечка с уютным одеяльцем, то сейчас прислони меня к дверному косяку комнаты любителей круглосуточного прослушивания тяжелого металла, я буду спать с блаженной улыбкой идиотки.

Меня потрясли за плечо, заставив разлепить глаза и заскрипеть стульями.

– Мне нужна раскраска! – послышался рык. Я зевнула, встала, поплелась в комнату, вспоминая, что у меня есть замечательная детская раскраска, которой я занимаю детей тети Зины во время взрослых посиделок. И пока тетя Зина расхваливала собственные методы воспитания, делая акцент на том, что ребенку нельзя ничего запрещать, ибо это негативно сказывается на его самооценке и психике, ее малышня могла дать фору любому орку и повергнуть в ужас даже самого рьяного любителя набегов. Слова «можно», «пожалуйста» и «спасибо» были крайне не рекомендованы для подрастающего поколения, ибо мешают полноценному развитию личности, унижая ее с самого детства. А слово «нет» вообще не должно звучать в разговоре, ибо калечит детскую психику на всю оставшуюся жизнь.