Теноктрис преклонила колени и начала чертить на земле указательным пальцем. В другой руке она зажала толстую ветку, чтобы использовать в качестве магического жезла.

Лиэйн стояла между Теноктрис и толпой, скрестив руки на груди. Трое из людей Родоарда едва не касались ее, так близко они были.

— Итак, — голос Родоарда казался на удивление высоким и визгливым для такого здоровяка. — Отелм, ты как, спешишь вернуться в Эрдин? А ты, Бассис? Как думаешь, о твоих делишках уже забыли в Вэллисе?

Рыбаки из лагуны тоже собрались на звук гонга, их плоты стояли на болотистом берегу. В сетях билась свежепойманная рыба с шипами на голове. Рыбаки использовали деревянные гарпуны с костяными наконечниками. Здесь, где не хватало железа и камня, такое орудие было в самый раз.

Теноктрис начала что-то шептать, обходя начерченный ею круг силы, ее волшебная палочка вспыхнула. Для всех остальных, включая Гаррика и Лиэйн, не знакомых со Старой Вязью, эти символы значили не больше, чем ходы дождевого червя в земле.

— Я сделал вас королями над Эрза, поработившими вас! — заявил Родоард. — И вы сумели поставить ногу на грудь этих тварей! Так хотите ли вы…

Внутри поселения закричал ребенок, и крик его, словно ножом, прорезал тишину. Родоард не обернулся, но лицо его исказила гримаса гнева.

— Ты хочешь… — повторил он.

Ворота за его спиной все еще были открыты. Ребенок лет трех-четырех выбежал наружу; на шее и на животе у него зияли кровоточащие раны. Он обхватил руками ноги Родоарда и замер на земле — просто истек кровью. Лунифра стояла в дверях, вся перемазанная детской кровью.

Колдунья была обнажена. Держала в руке обсидиановый нож, она улыбалась — зловеще, как боги Подземного мира. По виду замученного ребенка нельзя было судить, какого он пола.

Гаррик ударил Родоарда по ногам. Король попытался выхватить кинжал, но запнулся за труп ребенка и мешком свалился на землю. Он буквально разинул рот от удивления, наблюдая, как взлетает меч Гаррика: так искусный повар готовит бифштексы на королевской кухне.

Ярость, овладевшая Гарриком, направила его клинок так, что он пронзил бедренную кость Родоарда и рассек сухожилия на лодыжках. Уж теперь-то эти двое не будут убивать невинных детей, не станут использовать их для своей черной магии.

Заорал Отелм, зажимая обеими руками рану на боку. Лиэйн ткнула окровавленный кинжал в лицо нападавшему на нее громиле, но промахнулась. Тогда клинок Гаррика довершил дело: рассек череп мерзавца и обнажил его мозг.

И вдруг все пространство заполнили извивающиеся твари. Дерево превратилось в змею толщиной в три фута и немыслимой длины. Лунифра истерически хохотала. Хвост деревянной змеи хлестнул рядом с Гарриком. Голова гадины приподнялась с земли; из пасти торчал устрашающего вида язык.

Толпа, люди Родоарда и рожденные в Заливе, в ужасе попятились. Гаррик поднял меч, хотя и знал, что оружие не поможет.

И тут громадные челюсти захватили Лунифру. Колдунья в ужасе завопила.

Теноктрис едва не погибала от напряжения, пытаясь читать заклинания. Гаррик подскочил к ней и сгреб в охапку, словно груду тряпья, а не дорогого друга. Все кто мог спасались бегством. Порождение черной магии ползло следом за ними.

— Вот сюда! — крикнула Лиэйн, указывая в направлении лагуны. Деревянная змея двигалась вперед, свиваясь кольцами.

Гаррик мчался за Лиэйн, высоко держа меч над головой. Он вспомнил, как однажды отец накричал на него, когда увидел, что Гаррик бежит с серпом в руке. Бегать с обнаженным мечом куда опаснее, но времени рассуждать попросту не было.

Змея из ожившей древесины, меж тем, захватила собственный хвост и стала… пожирать самое себя. Кольца начали неистово вращаться, сокращаясь.

Лиэйн забралась на борт самой большой из рыбацких лодок, подняла шест и попыталась толкать лодку вперед.

Гаррик кинул Теноктрис в лодку, обернулся проверить, не бежит ли кто следом, и убрал меч. Вытер клинок и сунул оружие в ножны.

Гаррик перенес ногу через борт, поскользнулся и толкнул лодку. Она скользнула в лагуну, едва не зачерпывая воду бортами. Лодка явно предназначалась для более худосочных жителей Залива. Лиэйн и Теноктрис вдвоем оказались чересчур тяжелы для хлипкого суденышка.

Гаррик толкал лодку, Лиэйн помогала ему шестом. Юноша шел, пока дно не начало уходить из-под ног.

— Греби в другую сторону! — сказал он, выплевывая болотистую воду. — Мы должны добраться до Эрза, пока эти люди не опомнились!

Один из приспешников короля сделал было несколько шагов в сторону лагуны и выхватил меч. Но Гаррик продолжал толкать лодку, не обращая внимания на врагов.

Теноктрис заговорила с Лиэйн. Гаррик слышал ее голос, но не мог разобрать слов. Хвала Пастырю, волшебница пришла в себя. Гаррик знал, что Теноктрис не под силу было бы создать чудовище, подобное тому, на берегу. Но даже попытки отразить нападение Лунифры заставило старую леди выбиться из сил.

Когда Гаррик поднял голову, он увидел, что Эрза на своих треугольных лодочках отплывают от противоположного берега. В руках у них были явно не удочки.

Да, Эрза, похоже, приняли меры, но что они могли поделать против целого поселения людей, готовящих атаку? Гаррик надеялся, что они могут, по крайней мере, выиграть несколько часов, но…

— Режь проклятых тварей! — вопил изувеченный Родоард, и от боли голос его звучал еще пронзительней. Убийственная мысль начала сверлить мозг Гаррика. «Некогда заниматься пустяками, делай, что требуется — вот ты и сделал это!»

— Порешим их всех! — заливался Родоард. — Вырежем их под корень, нечего пытаться извести нас своим проклятым чародейством!

Гаррик что было силы толкнул лодку. Когда выберется на берег, первым делом очистит и наточит меч.

Капитан судна Правительницы стоял у руля и глядел на объятый пламенем остров. Он остановил гребцов движением руки, потом поклонился Сосии и произнес:

— Ваше Величество, мы не можем подойти ближе, это слишком опасно. Маг и его спутник должны двигаться дальше сами.

На судне возвышался кремового цвета балдахин с кистями. Сосия нагнулась, чтобы обнять Кэшела.

— Спаси мою дочь, — взмолилась она. — Что бы ни случилось, я не могу позволить Илмеду забрать ее.

И, к немалому смущению здоровяка, она поцеловала его в лоб. Кэшел залился краской.

Ослепительно-багряные языки пламени поднимались из воды, словно клинки, но вовсе не такие холодные; даже с такого расстояния Кэшел ощутил, как от жара нагревается кожа.

— Ну, нам пора, — пробурчал он, не глядя в глаза Сосии. Потом повернулся к примату: — Ты готов, Захаг?

Тот уставился на его руку, что-то неслышно бормоча, словно читая стихи. Между ними лежал моток отличной веревки, Кэшел проверил ее на прочность во всю свою силу — и она выдержала!