– Не рылись они особенно в комнатах, сразу вниз спустились, так что дневник на месте.

После того, что рассказала Сабрина, ему было даже не до дневника.

– Так он действительно убил ее… прямо у вас! Но зачем? – сказав это, Ивано почувствовал неловкость, ведь перед ним сидела дочь Маурицио. Но Сабрина ничуть не смутилась.

– Отец должен сесть в тюрьму! Так и мама думает.

– Просто пипец какой-то, – проговорил Ивано, не придумав ничего лучшего. – А это уже все точно? Знаешь, ну просто не могу его представить…

– Да, конечно, я же рассказала, как он признался.

Их машина была первой, сразу же за полицейскими. Следуя за ними на расстоянии, они выехали из города, но свернули не к морю, а на проселочную дорогу, ведущую в сторону оливковых садов.

Лола была уверена, что они все сделали правильно, и, засняв все, что было возможно, не толпились, как все, перед домом и гаражом семьи Морези – проход перегородили желтой лентой, и увидеть что-либо было просто нереально. Они решили ждать в машине, узнав от Даны, что Маурицио повезут еще куда-то и что надо быть начеку. Поэтому им удалось пристроиться в хвост полицейским – большая удача, учитывая, что следующий пункт назначения был еще никому не известен.

Они ехали в полном молчании. То, что убийство маленькой Беа произошло здесь, в гараже, и то, как Маурицио в сопровождении полицейских вышел, сел в машину, сдал назад и, открыв капот, положил туда манекен, показывая, что он сделал с трупом девочки, произвело на всех такое гнетущее впечатление, что говорить не хотелось.

– И все-таки, кто же вам дал по голове? – нарушил тишину Стефано.

– Ты знаешь, я ведь проверил, можно ли от дома Маурицио огородами дойти до нашего места, – сообщил Пино.

– Хорошо звучит: «наше место». Обычно так называют места, связанные с какими-то приятными воспоминаниями, а не то, где двое приличных людей схлопотали по голове, – попыталась съязвить Лола.

– Подожди ты со своими шутками, ведь это важно, – перебила ее Дана. – Ну и?

– Мне, конечно, не очень удобно было лазить там с костылем, да и время, которое я засек, наверное, не совсем соответствует действительности – я ведь не могу быстро двигаться.

– Да ты прямо Пинкертон, даже время додумался засечь, – опять встряла Лола.

На этот раз ей никто не ответил – Стефано и Дана уже знали, что чем больше Лоле нравился мужчина, тем больше ему приходилось терпеть от нее, и что, возможно, для Пино это только начало.

– Так вот, – продолжал он, – никакого специального лаза там не было, но перемахнуть через забор можно спокойно. Пройдя огородами и срезав по полю, за какие-то шестнадцать-семнадцать минут вполне возможно туда добраться.

– Это твое время, или ты уже отнял несколько минут, предполагая, что тот, кто это сделал, был без костыля? – уже вполне серьезно поинтересовалась Лола.

– Я истратил на дорогу 22 минуты, но шел не быстро, да еще трава цеплялась…

– За костыль, – добавила Лола

– Может, хватит уже, – не выдержал Стефано.

– А у Маурицио было примерно 35–40 минут, после того как он вернулся на тракторе с работы, и до того, как за ним пришла полиция.

– Неужели успел? Но зачем? – засомневалась Лола.

– Кое-какая мысль появилась у меня на этот счет. Если хорошо подумать, труп-то не нашли. Видимо, мы были на верном пути.

– Я тоже об этом думала, но тогда логичнее было бы убить и нас, достаточно только ударить ребром лопаты, а не плоскостью…

Двое полицейских перегородили им дорогу: «Дальше нельзя!»

Оставалось только надеяться, что благодаря тому, что они приехали первыми, им удастся что-то разглядеть и заснять.

Вся кавалькада остановилась у высокого дерева, и Маурицио вывели из машины.

Ясность, с которой он помнил свое состояние и все, что произошло тогда, удивляла его самого: как, совсем не чувствуя страха, а точнее, ничего не чувствуя, он загрузил тело в багажник, как робот, делая все необходимое; как медленно ехал по городу, автоматически поприветствовав соседку, проходящую по другой стороне, совершенно не думая о том, что везет труп; как в замедленной съемке добрался до огромного фикуса, который не просматривался ни с одной из дорог и стоял прямо на границе между полями; как вытащил тело и прислонил его к стволу и только тогда заплакал.

Он хотел еще раз посмотреть и потрогать ее. Тихо всхлипывая, он начал раздевать Беа, чтобы сжечь одежду и не оставить никаких следов. Осторожно поднимая тонкую майку и поддерживая затылок, как будто девочка еще была жива, он обнажил две маленькие груди, а затем снял и шорты, под которыми не оказалось даже трусиков. Слезы все лились по обветренному лицу Маурицио, и он вспомнил, как одевал покойников в Германии, как трудно было натягивать одежду на твердые тела, и как стучали их головы по мраморным доскам, когда он неловко отпускал их, и как в гробу на их лицах, подкрашенных и причесанных, появлялось умиротворенное выражение людей, успокоившихся уже навсегда.

Но сейчас все было по-другому. Наверное, он по-своему любил эту девочку и знал, что никогда не сможет овладеть ею. Глядя на неподвижную Беа, которая уже не оттолкнет и не откажет, он нагнулся над телом, приподнял голову, чтобы она не билась о землю, уложил в ложбинку между корнями фикуса и мокрыми от слез руками расстегнул штаны…

– Вы изнасиловали труп? – тихо спросил детектив.

– Да. – И Маурицио увидел, как округлились глаза полицейского.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ

Было уже темно, но фары машин и фонари, направленные полицейскими на происходящую сцену, превратили место действия в театр пантомимы, где двигался только Маурицио, отбрасывая длинную тень на землю. Было видно, как, стоя у высокого фикуса, он объяснял что-то, размахивая руками, потом нагнулся над манекеном и встал на колени. Разглядеть что-либо становилось все труднее, да еще полицейские окружили Маурицио плотным кольцом, и среди журналистов прошел шепот недоумения.

– Кто-нибудь знает, что происходит?

Стефано снимал не переставая – группа людей, стоявшая в центре светового круга, казалось, на мгновение замерла в безмолвии, и даже тяжелые ветки дерева застыли в оцепенении.

– Я все-таки не понимаю, ведь Беа уже мертва, он же ее в гараже убил, что здесь можно делать столько времени? – сказала Дана, аккуратно отодвигая журналиста с первого канала, который уже влез перед Стефано.

Как ни старались Лола, Дана и Стефано перегородить дорогу, чтобы продержаться как можно дольше на позиции, откуда хоть что-то видно, подоспевшие коллеги сбились в кучу на единственном пятачке, где можно было разглядеть движение теней вдали.