Имя Кон-Тики Виракоча составлено из трех имен одного и того же белого бородатого божества. В доинкские времена он был известен в приморье Перу как Кон, а в горах — как Тики или Тикки; когда же инкское правление и инкский язык (кечуа) распространились по всей территории, инки убедились, что Кон и Тики — то самое божество, которое они называли Виракоча.

И чтобы угодить всем народам своей империи, они объединили три имени вместе.

В легендах приморских индейцев чиму на севере Перу видим интересную версию о том, что этот бог прибыл по морю с севера. Если в большинстве горных легенд он является вдруг на озере Титикака как олицетворение солнца, более приземленные предания приморья ниже Титикаки говорят просто о белом светловолосом Виракоче, который приплыл с севера и ненадолго задержался среди приморских индейцев, после чего поднялся на озеро Титикака, где обманом утвердил свою гегемонию, представив индейцам своих светловолосых детей как отпрысков солнца.

В человеческом облике рисует Виракочу и одно из горных преданий, где говорится, что он «был очень мудр и хитер и называл себя сыном солнца» (Stevenson, 1825; Bandelier, 1910 [294, 21]). Согласно всем горным легендам, он сперва обосновался на острове Титикака, затем на камышовых ладьях пристал к южному берегу озера и построил там мегалитический город Тиауанако. Виракочу и его белых бородатых сподвижников называют митима — инкское слово, означающее «пришелец, переселенец». Они внедрили культурные растения и научили индейцев выращивать их на орошаемых террасах; показали, как строить каменные дома и жить организованными общинами, подчиняясь закону и порядку; ввели изготовление хлопчатобумажных тканей, солнцепоклонничество, камнетесное дело; строили пирамиды и воздвигали монолитные статуи в честь предков каждого подчиненного им племени.

Из Тиауанако, согласно легенде, Виракоча разослал во все концы Перу своих белых бородатых посланцев, чтобы поведали людям, что он их бог и творец. Однако дурное поведение и враждебность местных индейцев побудили Виракочу, солнце-короля Тиауанако, ставшего религиозным и культурным центром доинкской империи, уйти. Вплоть до прибытия испанцев жители всей этой огромной страны помнили маршруты, которыми следовали Виракоча и два его главных сподвижника. Выполняя указания Виракочи, один из сподвижников направился от озера Титикака по горам на север, читая наставления по пути; другой шел точно так же по низменному приморью. Сам Кон-Тики Виракоча избрал срединный путь на север через Качу, где в его честь изваяли статую, похожую на св. Варфоломея, и через Куско, где ему приписывают сооружение мегалитических стен. Наставив индейцев Куско, как им следует себя вести после его ухода, он спустился на побережье Тихого океана и встретился со своими сподвижниками у порта Манта в Эквадоре, почти в той самой точке, где экватор пересекает Южноамериканский континент, откуда эти солнцепоклонники отплыли на запад в Тихий океан.

Итак, индейцы северного приморья Перу сообщали, что панперуанский культурный герой ушел на запад, то есть в сторону Полинезии, хотя первоначально появился с севера. Севернее инкской империи, на горном плато Колумбии, ко времени прихода европейцев обитал народ чибча, тоже создавший высокоразвитую культуру. Предания чибча объясняют их культурные достижения наставлениями чужеземца, которого они именуют Бочика или Цуэ. Этот пришелец тоже был белый, с бородой до пояса, одетый в длинный халат. Он научил диких чибча строить, сеять, жить в селениях, подчиняясь организованному правлению и законам. Он правил сам много лет, потом удалился, назначив преемника, коему повелел управлять справедливо. Еще одно имя Бочики — Суа, как здесь называют солнце, и, когда появились испанцы, их приняли за его посланцев и называли суа или гачуа, что также означает солнце.

По преданию, Бочика, он же Суа, прибыл с востока. К востоку от земель чибча, в Венесуэле и соседних областях, мы снова встречаем воспоминания о странствующем культурном герое. Его именуют по-разному, где Цума, где Суме, и всюду он научил народ земледелию и прочим благим вещам. В одном предании говорится, что он собирал людей вокруг высокой скалы, а сам с ее вершины читал свои наставления и законы. Прожив какой-то срок с народом, он уходит. В одних местах предание сообщает, что он ушел по своей воле, в других его изгоняют строптивые слушатели, которым надоели наставления.

Прямо на запад от Колумбии и Венесуэлы, у панамских индейцев куна, вырезавших письмена на дощечках, сохранилось предание, что после катастрофического потопа «явился великий муж, который… учил людей, как жить, как именовать вещи и как ими пользоваться. С ним следовали сподвижники, распространявшие учение…» (Stout, 1948[300]).

Северо-западнее Панамы, в Мексике, ко времени прибытия испанцев процветала высокоразвитая цивилизация ацтеков. Их огромная военная империя, как и инкская, намного превосходила Испанию и любое другое европейское государство той поры. Тем не менее, когда Эрнан Кортес в 1519 г. высадился на мексиканском берегу, небольшой его отряд без помех проследовал через густые леса до ацтекской столицы в горах, где они расправились с могущественным правителем и подчинили себе его государство с такой же поразительной легкостью, с какой Писарро несколькими годами позже покорил империю инков. И вышло так вовсе не из-за военного превосходства испанцев или слабости индейцев, а потому что «возвращение» белых бородатых чужеземцев повергло в смятение религиозное население. На всем пути от Анахуака в Техасе до границ Юкатана ацтеки рассказывали о белом бородатом Кецалкоатле, как инки рассказывали о Виракоче. С момента высадки на мексиканском берегу белых бородатых испанцев ацтеки принимали их за возвратившихся людей Кецалкоатля.

В своей «Карта Сегунда», изданной в 1520 г., Кортес так излагает речь, с которой повелитель ацтеков Монтесума обратился к нему после того, как испанцев окропили кровью от человеческого жертвоприношения: «Нам известно с давних пор из записей, полученных от наших предков, что ни я, ни кто-либо другой из обитателей этой страны не являемся ее коренными жителями, а мы пришельцы из далеких краев. Нам известно также, что привел нас сюда некий правитель, коего подданными все мы были, а он вернулся в свою страну и после долгого отсутствия снова прибыл сюда, чтобы увести свой народ. Но люди успели обзавестись женами и домами, не хотели никуда уходить и не признавали его больше своим властителем, поэтому он вновь удалился. Мы всегда верили, что люди его рода когда-нибудь возвратятся и объявят эти земли своими владениями, а нас — своими вассалами. И вы пришли с той стороны, где восходит солнце, и поведали мне о пославшем вас великом господине, и мы верим и не сомневаемся, что он наш естественный властитель, тем более что ему, по вашим словам, давно ведомо о нас. Вот почему можете не сомневаться, что мы будем повиноваться вам и почитать вас как наместников великого господина, и во всех подвластных мне землях вы можете распоряжаться по своему усмотрению, и ваши приказы будут выполнены, и все, чем мы располагаем, будет к вашим услугам. И так как вы пришли в свои наследственные земли и свой родной дом, то располагайтесь и отдыхайте после тягот вашего путешествия и битв на вашем пути».

В своем труде о религиях американских аборигенов Бринтон комментирует: