Как водится, воспользовались этим лихие люди, и очень скоро приличная квартира оказалась продана бедолагой Сазонычем, которого в те далекие времена звали по-другому. Денег за жилье свое он, ясное дело, так и не увидел и пришел в себя уже на улице – без вещей, без документов и зимней одежды. Быстро смирился и начал бомжевать. Подворовывать по мелочи не умел, просить стеснялся и потихоньку нашел средства к существованию. Летом бродил он даже по заброшенным деревням, изредка находил и там кое-что интересное – старинное коровье ботало, деревянные орудия непонятного назначения, ручную маслобойку. Пробовал Сазоныч заняться поисками на городской свалке, но оттуда его быстро вышибли профессионалы. Да еще и побили, но на первый раз — несильно.

Со своими находками Сазоныч не стоял на развалах и барахолках возле железнодорожных путей, он приносил их знакомому ювелиру, державшему небольшую мастерскую на Васильевском острове. Старик Сазоныча привечал и платил ему небольшую денежку – не из жадности, а чтобы Сазоныч не потратил все сразу. Найденные Сазонычем вещи он реставрировал и продавал знатокам. Или просто оставлял в мастерской. В беседах с Сазонычем за чашкой чая (старик сам не пил ничего более крепкого и Сазоныча в этом вопросе очень не одобрял) старый ювелир признавался, что очень жалеет старые вещи и хотел бы продлить им жизнь.

Когда табакерка упала в коробку, Сазоныча в подвале не было – он путешествовал по городским помойкам в поисках чего-нибудь интересного. Весной люди обычно делают генеральную уборку и очищают антресоли. А на антресолях можно найти много всего!

День был удачным, Сазоныч раздобыл на помойке старый саквояж и истлевший зонтик с бронзовой птицей вместо ручки. По такому случаю он купил бутылку водки и батон колбасы, а еще — хлеба и конфет, потому что Циклоп любил сладкое.

Перед тем как позвать своего соседа по подвалу к столу, роль которого исполняли два ящика, накрытых чистой газетой, Сазоныч спрятал зонтик и саквояж в коробку из-под телевизора, стоявшую под окошком подвала. И прикрыл ветошью.

Вероника вышла из палаты и вздохнула. Так, одно дело сделано. Антон придет со своей процедуры и порадуется. Наверное, позвонит ей, чтобы поблагодарить и задать кое-какие вопросы, но она не станет ничего объяснять по телефону. В самом деле, пускай пригласит ее куда-нибудь! Да не абы куда, а в приличный ресторан. Вдвойне должен быть ей благодарен – за спасение жизни и за табакерку.

Она тут же одернула себя мысленно. Помогла она ему тогда, возле машины, без всякого тайного умысла, без расчета на его спасибо — просто жалко стало человека. Однако ей все же было приятно, когда он поблагодарил ее с таким искренним чувством.

По какой-то сложной ассоциации она подумала, что нужно непременно купить что-нибудь из одежды – платье или кофточку, открытую. А что, скоро лето... И обувь...

В магазине возле их бизнес-центра она видела очень красивые босоножки. Загляделась на них, а Светка Соколова не преминула отметить, что каблук у них высоковат для нее, Вероники. Тогда Вероника не нашлась что ответить, а сейчас она послала бы Светку подальше и обязательно примерила бы босоножки.

Она гордо вскинула голову, выпрямила спину и пошла по больничному коридору, аккуратно ступая, ставя ноги по одной линии, как манекенщицы на подиуме. Вот виден уже тот тупичок, где находится палата шефа, Михаила Юрьевича. Зайти бы, проведать человека...

Но нельзя. Не в таких они с шефом отношениях, чтобы вваливаться без предупреждения к тяжелобольному. Она, Вероника, свое место знает.

Она подошла уже близко к палате, как вдруг дверь открылась и оттуда вышла Юлия. Уж ее-то точно ни с кем не спутаешь! Сегодня на ней была синяя кожаная курточка и узкие джинсы. И туфли на каблуках, как всегда. Светлые волосы свободно падали на плечи. Как говорится, простенько, но со вкусом.

По своему обыкновению жена шефа не смотрела по сторонам и уж тем более не собиралась оглядываться. Это на нее пялились все встречные мужчины – врачи и больные. Она же шла спокойно, глядя поверх всех, словно ей дано было видеть то, чего другие никогда не увидят. И нечего их жалеть, так им и надо.

Вероника вначале остановилась было, а потом пошла следом, не опасаясь: ее-то Юлия в упор не видит, даже если они лоб в лоб столкнутся – не узнает.

У лифта ей пришлось задержаться, Вероника села в следующий. Все же не хотелось сталкиваться лицом к лицу – Юлия может поинтересоваться, что Вероника здесь делает. А Вероника не хочет ей говорить, что навещала своего знакомого – все же жена шефа, а Веронике сейчас положено быть на работе.

Она вышла из лифта как раз вовремя, чтобы увидеть, как модная синяя курточка мелькнула за стеклянными дверьми больницы. Юлия свернула к стоянке машин. Чуть помедлив, Вероника тоже решила пройти там – через стоянку удобнее срезать путь до автобусной остановки. Она принялась лавировать между машинами и тут услышала впереди не то крик, не то всхлип.

Мгновенно напрягшись – не вчера родилась, в большом городе живет! – Вероника спряталась за серым «Мерседесом» и осторожно высунула голову. Ничего не видно, зато впереди слышна какая-то возня. Все ясно – жену шефа грабят! А что, с дороги не видно — дадут ей по голове или ножом пырнут. Надо помочь, хоть она и не слишком Веронике нравится, но все же... Однако, если грабителей двое... И опять же – нож...

Вероника продвинулась вперед гусиным шагом, теперь перед ней был зеленый «Опель». И если высунуть голову подальше, то все происходящее будет видно как на ладони...

Юлию не грабили. Она повисла на шее у какого-то мужчины. То есть повиснуть она не могла: мужичок был ростом, прямо скажем, маловат, с сидящую собаку. Причем не со всякую.

Рассказывают о каком-то датском доге, который вырос до таких размеров, что, сидя, он мог положить голову на стойку бара. Так вот, данный случай был совсем не такой.

Для того чтобы обнять мужчину за шею, Юлии нужно было наклониться. Что она и сделала. И осыпала мужчину страстными поцелуями, плача и смеясь одновременно. И еще повторяла одно слово: «Ты? Ты? Ты?..»

Как будто не верила своим глазам.

Поначалу Вероника просто остолбенела. Да так и застыла, сидя на корточках. Первая мысль, которая появилась у нее в голове, была такая: хорошо, что она не успела заорать, выскочить из-за машины и наброситься на этого типа. Потому что на грабителя он явно не тянул. А тянул он на любовника Юлии. Тут и думать нечего, достаточно поглядеть на ее лицо. На нем отражалось чистое счастье, почти восторг. Такого не бывает, если встретишь случайного знакомого.

Посмотреть Юлии в лицо Веронике удалось после того как мужчина довольно решительно вырвался из объятий своей темпераментной пассии. И тогда Вероника разглядела его подробно.

Ну и тип! Глазки маленькие и какие-то тусклые, невыразительные, волосы редковатые, на затылке небось плешка – как говорится, от чужих подушек. Руки-ноги маленькие, сам какой-то хлипкий, невзрачный и, мягко говоря, не первой молодости. И даже не второй. А точнее, к пятидесяти ему уж точно будет.