Как и было намечено, в половине пятого по всей территории крепости загорелись костры из старых автопокрышек и смоченной в мазуте ветоши, задымили мощные дымовые шашки. Черный дым от автопокрышек и белый дым от шашек, относимый предутренним западным ветерком, вскоре скрыл от стороннего наблюдателя всю территорию крепости. Только высокая надвратная башня и колокольня НП торчали из пелены дыма. В это же время полковые пушки и минометы открыли огонь по немецким позициям, маскируя пристрелочные выстрелы корпусных пушек и гаубиц. Среди свежевырытых немецких окопов встали фонтаны разрывов.

С башни из всех намеченных к обстрелу целей просматривались только понтонный мост у Козловичей на северо-западе и Тересполь на западе. Гаврилов навел стереотрубу на мост. Через мощную светосильную оптику наплавной мост на дистанции 4,8 км и идущие по нему грузовики были видны вполне отчетливо. Уже третья мина разорвалась в воде у самого моста. Затем провели пристрелку еще три миномета. Другая минометная батарея в это же время пристреливалась по дороге на западном берегу, где длинная колонна грузовиков и гужевых повозок ожидала своей очереди на переправу. В 04:52 обе батареи закончили пристрелку и перешли на беглый огонь.

Каждую секунду у моста и на дороге вставал солидный султан разрыва тяжелой мины. Менее чем через пять минут все понтоны получили прямые попадания и затонули. Моста как и не бывало. Обе батареи теперь обстреливали дорогу. Около пяти часов одна за другой залпами загрохотали все приданные артиллерийские батареи крепости. Еще через 10 минут на дороге у Козловичей все было кончено. Минометы прекратили обстрел. Протянувшаяся на целый километр автоколонна горела. Взрывались бензовозы и машины с боеприпасами.

По всей территории крепости начали рваться немецкие снаряды. Не видя, откуда ведется огонь, немцы открыли стрельбу по площадям. С каждой минутой интенсивность артобстрела нарастала. Башня содрогнулась от попадания тяжелого снаряда. Гаврилов приказал свернуть НП и начал спускаться вниз по полуразбитой лестнице. Дело было сделано.

Проходя подвальным коридором, комполка свернул в каземат к артиллеристам. Еще на подходе к каземату грохот выстрелов гаубицы больно ударил по ушам. Заглянув в дверной проем каземата, он не пошел дальше. Обнаженные до пояса, мокрые от пота артиллеристы в танкистских шлемах сосредоточенно хлопотали у орудия. Без шлема войти в каземат значило рисковать барабанными перепонками. Напольная амбразура каземата едва просматривалась сквозь плотную пелену пороховых газов и клубы вековой пыли, при каждом выстреле поднимавшейся от стен. Гаврилов оценил предусмотрительность Иваницкого, выбившего для своих артиллеристов танкистские шлемы и установившего в расположении каждой батареи по одному мощному электровентилятору, который нагнетал сверху воздух в казематы и выдувал в амбразуры пороховую гарь и пыль.

Заглянув в каземат с другой стороны коридора, он обнаружил в нем комбата и радиста батареи. Комбат отрапортовал, что его батарея ведет огонь по колонне противника перед мостом в Прилуках, сам мост уже уничтожен. Радист расшифровывает очередную поправку корректировщика. Пожелав батарейцам удачи, комполка двинулся дальше.

Стены и пол подвала постоянно вздрагивали, то ли от выстрелов гаубиц, то ли от попаданий по казарме немецких снарядов. Однако свет в коридорах и казематах горел, значит, бензиновые электростанции работали. Миновал выкопанный в боковом каземате колодец, из которого электронасос исправно качал воду в установленную рядом цистерну[28]. В некоторых казематах по тыльной стороне подвала сидели бойцы – расчеты полковых минометов, зенитчики, полковые артиллеристы, ожидавшие, когда найдется дело и им. Гаврилов понял, что Музалевский дал отбой расчетам полковых пушек и минометов после начала немецкого артобстрела. Заглядывая к бойцам, комполка шутил:

– Хорошо мы, однако, устроились – приданные артиллеристы работают, а мы отдыхаем!

Бойцы принимали бравый вид и отвечали в том духе, что когда дело дойдет до них, то и они немцам покажут!

В 05:35, когда он дошел до КП, Иваницкий доложил, что все намеченные цели уничтожены, огонь прекращен.

Немцы, однако, продолжали бушевать. Артобстрел с каждой минутой усиливался. Видимо, помимо артиллерии 45-й пехотной дивизии, в дело снова вступила немецкая корпусная артиллерия.

Музалевский доложил, что ввиду сильного артобстрела весь личный состав спущен в казематированные казармы и подвалы. Наверху в казематах остались только наблюдатели. Сведений о потерях пока не поступало.

После 6 часов с КП батальонов поступили сообщения о прекращении обстрела Тереспольского, Волынского укреплений и Цитадели. Весь огонь противник сосредоточил на Кобринском укреплении. В 06:45 артобстрел прекратился. От наблюдателей поступило сообщение о подходе с запада большой группы самолетов. Гаврилов дал команду «К бою!» зенитчикам.

Из 12 зениток среднего калибра, приданных гарнизону и установленных на стационарных позициях во дворе Цитадели, к тому времени сохранили боеспособность 4 пушки калибра 76 мм и 5 автоматов калибра 37 мм. Остальные три уже погибли от прямых попаданий снарядов или мин. По команде расчеты выкатили из подвалов кольцевой казармы по специально устроенным аппарелям 6 23-мм зенитных автоматов, и 16 пулеметов ДШК из состава приданных батарей. В каждом из трех укреплений крепости из казематов крепостных валов вывезли на огневые позиции еще по 1 легкому зенитному автомату и 7–8 зенитных пулеметов из штатного состава полковых подразделений. Все зенитные средства, и свои и приданные, Гаврилов с Иваницким объединили в сводную зенитную роту под командованием старшего лейтенанта Баландина в составе батальона боевой поддержки. КП роты размещался в башне Холмских ворот Цитадели.

Девять звеньев пикирующих бомбардировщиков, подошедших на высоте 4000 метров колонной троек, попытались нанести удар по Северным воротам во внешнем валу Кобринского укрепления. Баландин выждал, пока первое звено начало вывод из пикирования, и только тогда скомандовал «Огонь!». Под массированный удар зенитчиков попали сразу три тройки пикировщиков: первая, выходящая из пике, вторая, пикирующая, и третья, только входящая в пике. Пятьдесят пять зенитных стволов создали настоящую стену огня. В первой тройке из пике вышел только один, остальные два рухнули в городские кварталы Бреста. Вторая тройка была уничтожена полностью. Самолеты не успели сбросить бомбы и врезались в землю сразу за крепостным рвом. Третья тройка, попав под кинжальный огонь, вывалила бомбы куда попало и начала маневрировать. Только один самолет из трех сумел уйти. Остальные звенья даже не пытались пикировать. Маневрируя, сбросили бомбы не прицельно, стремясь как можно быстрее выйти из зоны зенитного огня. Тем не менее зенитчики сбили еще троих. Пикировщики больше не пытались бомбить крепость.