Когда Строгий Дьякон смолк, Тим открыл карту губерний, стал вертеть ее по-всякому, увеличивая и уменьшая отдельные области, а после заметил ссылку под названием «определитель маршрутов» и прошел по ней. Возникла новая личина – опять карта мира, а над нею надпись, мол, надобно выделить пункты отправки и прибытия. Тимур так и сделал. Почти сразу высветился маршрут: несколько прямых и кривых линий разных цветов, а с ними рядом условные значки, показывающие вид транспорта. Ага! Значит, сначала на внутреннюю монорельсовую линию Московского района надобно сесть, она доставит до Брянска. Там пересадка на линию Киевского района, по каковой следует достичь моря. Далее скоростной корабль довезет до Александрии, ну а после… Тим откинулся на стуле, слегка даже глаза прикрыл, смакуя про себя эти слова. Сверхскоростная Монорельсовая Магистраль «Великий Нил». Грандиозное сооружение, построенное вскоре после Вознесения Кадмона.

Да полно, хватит ли достатка! – спохватился он вдруг. Ведь билет на Нильскую магистраль, из конца ее в конец, ох и стоит! Даже если самый дешевый брать… Ужаснувшись, кляня себя – и как про то ранее не подумал, безмозглый, тратил достаток на телевид Катькин да на прочую ерунду! – перешел на личину Магистрали. И тут дьякон-соглядатай, все это время стоявший в углу и за Тимуром укоризненно наблюдавший, призывно поднял ручки над головой, сжимая в них большой конверт. Надо же, так Тимуру электрописьмо пришло! Карточка все еще торчала в щели компьютера, то есть Строгий Дьякон «знал», кто таков есть Тимур Жилин, вот и проверил его ящик автоматически. Ящик этот был открыт на официальной личине САВКСа, где у каждого послушника личная электропочта имелась, хотя ни разу до сих пор Тимур ее не пользовал: некому было электрические послания отправлять.

Он щелкнул по письму в руках соглядатая – открылась личина электропочты и заиграла в бодром темпе «Разделиша ризы Моя себе». Некоторые время Тим смотрел на экран, соображая, что к чему, наконец понял и открыл свой ящик. И увидел письмо от Карена Шахтара: «Жилин! При покупке билетов вводи код для особых скидок. У Изножия найди отца Лучезара, он поможет с обратной дорогой». Дальше шли семь цифр. Тимур слегка удивился, но цифры запомнил, вернулся в «Географию» и оттуда по ряду ссылок попал на личину монорельса Московского района. Заказал билет – дорого! Нет, не хватит на путешествие, куда там… Но тут увидел в левом нижнем углу надпись мелким шрифтом: «код скидок», а рядом: «код особых скидок». Вписал цифры во второе окошко, нажал курсором на «аминь». Миг – и сумма билета уменьшилась раз этак в пять! Тимур ухмыльнулся, одновременно радостно и растерянно. Обо всем отец Карен позаботился, не забыл, что Тим надумал в паломничество, договорился. А ведь это не просто для офицера САВКСа – выйти на чиновников, управляющих монорельсовой службой, и добиться, чтобы такое вот устроили, потому что – ну кто такой Тимур Жилин? Да никто, с чего вдруг ему столь изрядная скидка? Ведь она, наверное, не только на этот билет, но и на все прочие? И монорельс, и пароход, на котором два моря переплывать, да еще и Нильская магистраль. Странное, однако, дело. Откуда у отца Карена такие связи?

Тимур оплатил билет, и по команде транспортной службы компьютер влил в его карточку соответствующие данные. После он стал переходить с одной личины на другую, а Строгий Дьякон везде сопровождал, маячил в углу, иногда меняя позу: то руки на груди сложит, то начнет переминаться нетерпеливо с ноги на ногу. Да, в сфиронете не побалуешь, там всегда видно, где, кто и как…

В общем, когда весь маршрут был оплачен, у Тима даже слегка достатка на карточке сохранилось. Отключившись от сфиронета, он немного еще посидел, про себя удивляясь расторопности отца Карена, потом карточку вытащил, кивнул служке и покинул церковь.

* * *

Мать с Катькой, узнав, что Тимур уезжает, расстроились. Хотя Катерина скорее возмутилась, очень негодовала: она с чего-то решила, что братец останется на свадьбу, которая, как выяснилось, уже скоро. Но не через неделю же? Нет, ты что, через месяц только! Пришлось объяснять, что на месяц он бы в любом случае не мог задержаться, отпуск-то двухнедельный, а это тебе не оранжерея какая-нибудь, не отпросишься, вот как Катька сейчас, чтобы Тима на вокзал проводить.

Он собрал сумку, попрощался с дедом – который глядел серьезно и отчего-то укоризненно, но про прививку, слава Всевечному, ничего не говорил, – и вместе с женщинами пошел на станцию монорельса. Подумал: а мог ведь еще на пару дней задержаться. Но… Будто пятки горят, нет сил больше на одном месте топтаться, вперед надо, в будущее! К Изножию, а после, вернувшись в Божий град, тут же явиться в местное отделение ВКС и сразу – на службу, сразу отправиться к месту, которое для него определят. Ведь учеба закончена, и вся жизнь впереди! Да какая жизнь, сколько всего предстоит увидеть, сделать, какие дали открываются, горизонты! Будущее – большое, незнакомое, увлекательное – ждало его, звало к себе, торопило: быстрее, вперед, спеши, завтра будет интереснее, чем сегодня.

И торопя это «завтра», стремясь к тому, что ждало за поворотом жизни, Тимур не мог больше в тихой, сонной Москве оставаться, не мог в знакомой квартирке жить, дышать привычными запахами детства, слышать шебуршание матери на кухне, кряхтение деда за стеной, топот Катькиных каблуков. Семья была воплощением прошлого, ну а будущее заполнено важными захватывающими делами, о которых Тим пока еще ничего не знал, лишь предвкушал их, и чтобы ни одно не прошло мимо: вперед, беги, спеши, не ждет время!

Они попрощались, обнялись, поцеловались. Мать заплакала, у Катьки тоже глаза на мокром месте были, но она держалась, разве что носом хлюпала; боялась, видать, что тушь потечет. Тимур ощущал грусть, но больше – особое, не передаваемое словами волнение. Он перевернул страницу жизни. Страницу важную – пролог, – на которой много всякого написано было. Но теперь всё, позади она, и семья – тоже позади. Увидит ли их еще когда-нибудь? Конечно, должен увидеть, как же иначе, но почему-то казалось: нет, никогда больше.

* * *

Мелькали станции, поля, речки, общинные фермы, холмы, города – милые, уютные и очень спокойные, похожие друга на друга тихие городки Уклада. Лица случайных попутчиков вереницей плыли мимо, тут же забываясь, улетая из памяти, – и вот уже Брянск, большой город, один из важных узлов монорельсовой сети. Здесь пришлось пять часов ждать поезда, на который следовало пересесть; Тимур прогулялся по улицам, пообедал в блинной. Вспомнил заведение, что разгромили францы на площади возле Крездовой башни, подивился, каким наивным был в ту пору, как переживал, краснел, смущался, когда на него африкан упал, а братья подшучивать стали. А после пришла интересная мысль в голову: но ведь и через год, когда стану вспоминать себя прежнего – то есть теперешнего, – вновь подумаю: вот ведь наивным каким был, малоопытным. Это ж надо, подойти к отцу-командиру и вопрошать у него по поводу зловещих видений девиц без облачения! Но тут же понял – нет, это до задания в Голливуде было. Теперь-то я другой. Подземелья под голливудскими холмами, узкоколейка, сражение с американкой-безбожницей, взлет межсфирника и, главное, временная смерть – будто водораздел, граница, отделяющая меня прошлого от меня нынешнего. Как бы я после того к отцу-командиру с вопросом про необлаченных девиц подошел? Да никак! И в голову бы не взбрело с такими глупостями…