ликовал. До этого времени Массачусетс протестовал против новой английской политики почти в одиночку. Если уж богатые виргинские плантаторы-англикане вмешались в это дело и принялись сочинять зажигательные тексты, значит надежда на объединение имеет право на существование. Массачусетс направил в остальные колонии циркулярное письмо с предложением прислать делегатов на конгресс, который состоится в Нью-Йорке с целью слезно просить у короля справедливости. Ибо не король, а парламент выступал в данной истории в роли мелодраматического изменника. На этот призыв ответили девять колоний, в остальных трех губернаторы отказались созывать ассамблеи для избрания делегатов. Конгресс направил его величеству «смиренное прошение», в котором напомнил ему о принципах справедливости в финансовой деятельности; Гренвиль и палата общин не обратили бы на это никакого внимания, если бы к «смиренному прошению» не прилагалась решительная резолюция, в которой говорилось о бойкоте всех английских товаров до тех пор, пока Гербовый акт не будет отменен. Для контроля над процессом применения этой меры было создано подпольное движение «Сыны свободы». Так впервые назвал американцев полковник Барре в своей речи в палате общин. «Сыны свободы» обязались бороться любыми способами с несправедливыми законами, и в частности с этими гнусными гербовыми бумагами.

Бостонцы за обсуждением Гербового акта 1765 года. Гравюра из издания «Иллюстрированный путеводитель по Бостону и его окрестностям». 1882

Эдвард Трумэн. Портрет Томаса Хатчинсона. 1741

11. Сила этого движения удивительна. Но принципы подкреплялись материальными интересами. Для богатых портовых коммерсантов, сделавших состояние на контрабанде, Закон о сахаре стал просто катастрофой, и они очень надеялись на его отмену. Фермеры приграничных районов не могли простить Англии создания индейской резервации. Плантаторы Юга видели в англичанах нацию кредиторов и, как и их собратья из приграничных районов, были возмущены законом о землях на Западе, погубившим и их завоеванные права, и надежды. Интеллигенты, такие как Джон Адамс, считали навязанный газетам гербовый сбор средством борьбы с прессой, образованием, мыслью. Таким образом, большинство видных деятелей были за сопротивление. Благодаря им возбуждение передалось молодежи и трудовому люду. Очень скоро эти радикальные элементы вышли из-под контроля тех, кто был настроен более умеренно и в своем пассивном сопротивлении, уютно устроившись в красивых домах среди благоприобретенных богатств, мог мирно ждать, пока крах торговой политики не сделает Англию сговорчивее. Но молодые адвокаты, которым некого было защищать, торговцы, которым нечем было торговать, оказались не так терпеливы. Горели дома и изображения неугодных, на местах толпа нападала на сборщиков гербового сбора и англиканских священников, «принуждая их к свободе», по их собственным словам. Всех, кто думал не так, как они, «Сыны свободы» называли «Сынами деспотизма». Дом губернатора Томаса Хатчинсона был разгромлен народом вместе с находившимися в нем документами и ценностями. Томас Хатчинсон был порядочным человеком, представителем старинного судейского рода, историком своей провинции, вежливым, добросовестным чиновником, во всех отношениях достойным уважения, но он мыслил и чувствовал как английский тори. Он любил своего короля; он придерживался принципа единства империи и считал британский парламент образцовым законодательным органом. Эти идеи на время стали залогом его преуспеяния. Но внезапно они вышли из моды, а Томас Хатчинсон, как и его друзья-тори, ничего не понимал в бунтующей вокруг него Америке. Он ругал ее, ненавидел, говорил, что она сошла с ума; жители Бостона, со своей стороны, объявили его реакционером и, дабы он избавился от своих заблуждений, разгромили его дом. Уже не один из уютно устроившихся доктринеров, развернувших это движение, кусал себе локти.

12. К счастью для умеренных американцев, умеренные англичане тоже устали от этой борьбы. Дельцы из Сити стали замечать, что заводам не хватает заказов. И ради чего весь этот конфликт? Чтобы продавать гербовые марки? Так ведь они не продаются. Рокингем, сменивший Гренвиля в министерстве, уже поговаривал об отмене Гербового акта. Гренвиль возражал: «Великобритания защищает Америку; Америка должна платить ей повиновением». Он спросил, с каких это пор американцы стали свободны. «А я спрашиваю, — перебил его мистер Питт, — когда они попали в рабство?» Но Сити не интересовали схоластические дебаты о праве парламента распоряжаться колониями. «Мы ничего не понимаем в вашей политике, — говорили коммерсанты, — мы только видим, что наши дела идут все хуже. Помогите или идите к дьяволу!» Коротко и ясно. В палату общин вызвали Франклина, чтобы он высказал свое мнение. Он желал бы коренных преобразований в управлении колониями и наделения их правом иметь своих депутатов в Вестминстере. Но, не найдя в Англии поддержки такому проекту, он посоветовал просто-напросто отменить Гербовый акт. «Предположим, — спросил его один из членов парламента, — что Гербовый акт останется в силе, неужели американцы так решительно настроены, что станут покупать у других плохие товары, только чтобы не покупать наши?» Ответ: «Думаю, что да…» Вопрос: «В чем раньше заключалась гордость американцев?» Ответ: «В том, чтобы следовать британской моде». — «А в чем же их гордость теперь?» — «А теперь они готовы носить старую одежду до тех пор, пока не смогут сами сшить себе новую». Сейчас трудно сказать, но возможно, что эту партию американцы выиграли именно благодаря показаниям Франклина. Как бы то ни было, ясность изложения, простота и сдержанность ответов позволили парламенту сохранить свое лицо. Гербовый акт был отменен, и Франклин, которого еще год назад сочли бы предателем, стал в Америке народным героем. Король Георг III, монарх, очень трепетно относившийся к собственному величию, далеко не сразу подписал эту капитуляцию. Но министры доложили ему о великом недовольстве в Сити; парламент принял Декларативный закон, сохранив таким образом свои теоретические права; король смирился, и весной 1766 года Америка во всех своих тавернах отпраздновала эту победу колоний, выпив бессчетное количество раз за свободу. Иллюминация, банкеты, барбекю свидетельствовали о том, что колонии рады примирению. Повсюду развевались имперские знамена. Тут бы и закрепить это единение новой реформой. Основные черты ее обозначил Франклин: американские колонии должны были стать свободным доминионом в составе Британской империи. Однако Франклин со своим объективным подходом не учитывал кипевших в то время страстей, а страсти — это такая вещь, которую нельзя игнорировать.

Отмена, или Похороны Гербового акта. Американская карикатура. 1766

II. Второй раунд

1. Первый раунд американцы выиграли, но английское общественное мнение испытывало чувство неудовлетворенности. Американцы — кто они? Англичане или нет? Или когда речь идет об их защите, они англичане, а когда дело касается налогов — иностранцы? «Мы англичане, — отвечали американцы, — но мы не признаем внутренних налогов». Многим англичанам такая позиция казалась абсурдной. Внутренние налоги или внешние