— Ты не выполнил обещания! — обратился к Тарзану Букена. — Куда ты дел моих воинов?

— Они находятся на дереве около твоей хижины, — ответил человек-обезьяна. — И заруби себе на носу: всегда хорошо принимай незнакомцев, которые придут к тебе в деревню. Особенно Тарзана и его друзей вазири.

Вымолвив эти слова, Тарзан со своими воинами исчез в ночной темноте.

Кажется, только Найка, дочь шамана, была обрадована случившимся.

— Это тот самый воин, который спас мне жизнь! — кричала она, приплясывая и хлопая в ладоши. — Как хорошо, что он и его воины остались живы. Ведь я предупреждала, чтобы вы не трогали их!

— Умолкни! — прикрикнул на нее Букена. Между тем вазири и Тарзан уже пересекли поляну и оказались в джунглях.

— Я думал, что уже пришел конец, — признался Мувиро.

— Дело зашло так далеко из-за забывчивости Нкимы, — объяснил Тарзан.

На следующий день Тарзан и отряд вазири продолжили движение на север по слоновьей тропе. Переход давался нелегко, ибо воины Мувиро еще не совсем пришли в себя после напитка, которым опоил их шаман. Заметив это, человек-обезьяна велел разбить лагерь возле реки, чтобы восстановить силы для дальнейшего пути. Воины устроились на отдых, а сам Тарзан отправился на охоту.

Он не мог знать, что день спустя после их ухода из деревни удало туда пришел воин из племени вазири, несший в одной руке расщепленную палку, на конце которой был зажат конверт.

Его отвели прямо к вождю, который, сразу узнав в нем по головному убору вазири, встретил его хоть и без особой радости, но достаточно уважительно.

— Что тебе нужно в нашей деревне? — хмуро спросил он.

— Я принес письмо для Большого Бваны. Давно уже он покинул нас, пустившись на поиски кавуду. Ты не знаешь, где он?

— Тарзан был у нас, но недавно ушел, — холодно ответил Букена.

— В каком направлении он двинулся в путь? — поинтересовался посланник.

— Он ушел вчера по тропе на север. Его сопровождают десять вазири.

— Я пойду за ним.

— Прежде отдохни немного. Я распоряжусь, чтобы тебя накормили, — и, подумав немного, Букена, в сердце которого навсегда поселился страх перед царем джунглей, добавил вполголоса, — не забудь передать Тарзану, что удало оказали тебе радушный прием.

Гонец с письмом нагнал Тарзана только к середине следующего дня.

Вазири все еще собирались с силами в своем лагере. Тарзан, сидя на стволе упавшего дерева, укладывал стрелы в колчан. Нкима, по обыкновению устроившийся у него на плече, был занят ловлей блох.

— Кто-то идет, — сказал, насторожившись, Тарзан и посмотрел в сторону юга.

Воины засуетились и стали доставать оружие, но Тарзан успокоил их.

— Опасности нет. Он идет один и совершенно не таясь.

— Кто же это? — удивился Мувиро. Тарзан пожал плечами.

— Посмотрим. Он движется против ветра, так что остается только ждать.

Маленький Нкима тоже заволновался и стал поглядывать туда, откуда шел незнакомец.

— Может быть, он хочет съесть маленького Нкиму? — возбужденно спросил он.

Хотя подле Тарзана и воинов вазири обезьянка чувствовала себя вполне безопасно, на всякий случай она стала подыскивать дерево повыше, на которое в случае чего можно было бы забраться.

Через несколько минут появился воин. Поляна огласилась громкими криками: вазири радостно приветствовали своего товарища.

Гонец передал послание Тарзану, и все вазири с интересом наблюдали, как тот читает его: в глубине джунглей письмо — большая редкость. Между тем лицо Тарзана все больше хмурилось, и, прочитав послание, он мрачно отложил его в сторону.

— Случилось что-то дурное? — поинтересовался Мувиро.

— Помнишь, как во время большой бури мы слышали звук самолета?

— Да, хорошо помню.

— Наша госпожа вылетела на самолете из Лондона в Найроби. Это было как раз в то время. Очень может быть, что она находилась в том самолете.

— Но ведь шум самолета удалился, — сказал Мувиро. — Может, самолет и улетел в Найроби?

— Может, и так, — не стал перечить Тарзан. — Но раз пилот так долго кружил, ясно, что он потерял ориентацию. Мне сдается, что-то произошло и он искал место для посадки.

— Вы хотите вернуться в Найроби, Бвана? — спросил Мувиро.

— В этом нет необходимости, — промолвил Тарзан. — Если она долетела, значит, все в порядке. А если нет, надо отправляться на поиски. Да только куда? Сколько еще пролетел самолет и где совершил посадку? Об этом даже гадать сложно.

— Стало быть, мы вместе продолжим поиски моей дочери? — с надеждой спросил Мувиро.

— Разумеется, — заверил его Тарзан. — Но прежде ты и твои воины должны как следует отдохнуть.

Пока они беседовали, Нкима забавлялся с письмом. Он крутил его и так и эдак, пытаясь закрепить на конце палки — и ничего не получалось. Обезьянка недовольно ворчала. Заметив ее безуспешные попытки, Тарзан подобрал палку и, расщепив один конец, вставил письмо в щель. Он несколько раз повторил эти манипуляции и отдал палку с письмом Нкиме, внимательно наблюдавшему за ним. После долгих усилий обезьянке удалось сделать то же самое, и, гордая собой, она принялась обходить отдыхающих воинов, хвастливо демонстрируя им свое умение.

Прошло еще три дня, после чего Мувиро объявил, что его воины готовы двинуться дальше.

Доставивший послание гонец был отправлен Тарзаном назад, в Найроби, вместе с письмом Джейн к властям, в котором она просила, в случае, если самолет не долетит до пункта назначения, организовать поиски экспедиции.

Маленький Нкима, очень довольный своей игрушкой, повсюду носил с собой палку и конверт, целыми часами предаваясь новой забаве.

Неусидчивому от природы, ему вскоре наскучило сидеть в лагере, и он предпринимал одну вылазку за другой, все дальше и дальше в джунгли. Однажды ему повстречалось племя маленьких обезьян. Нкима не прочь был подружиться с ними, но самцы с самого начала отнеслись к нему недружелюбно: скалили зубы и рычали и даже пытались ударить. Но Нкима всегда отличался умением вовремя унести ноги.

Приглянулась Нкиме одна молоденькая самка. Она никогда не рычала и не кидалась в него плодами, всем своим поведением показывая, что и Нкима ей симпатичен. Однако ее всегда сопровождала старая самка, а Нкима по опыту знал, что никого нет противней и злее старух.

И вот однажды Нкиме улыбнулась удача. Он встретил молодую самку в стороне от остальных и без сварливой опекунши. Они стали резвиться, но, хотя юная леди и не скрывала своего расположения, она не подпускала Нкиму слишком близко к себе. Эти уловки Нкиме были хорошо известны, и он знал, что они только на время.

Они так увлеклись, что не замечали, куда мчатся по джунглям. Казалось, ничто не омрачит их счастья! Лишь раз, когда самка попробовала отобрать у Нкимы палку с конвертом, тот страшно обозлился и стукнул ее по голове. Подруга тут же покорно склонилась, давая понять, что признает за Нкимой полное главенство во всем.