– Я могу не только вырывать дубы, но и вызывать дожди. Здесь, где когда-то было сухо, теперь влажно!

– Что-нибудь дельное Свен сказал? – поинтересовался Доминик, не вставая с постели. – Еще что-нибудь, кроме того, что само собой разумеется?

Саймон искоса взглянул на брата и едва подавил готовую вырваться колкость. Утро после брачной ночи Доминик встречал в опочивальне лорда Джона… один. Прекрасная Маргарет из рода Глендруидов, наверное, сладко спала в своих девичьих комнатах в дальней башне замка. Саймон был не так глуп, чтобы расспрашивать об этом. Среди ночи он проснулся оттого, что услышал, как возвращается его брат. И по громкому стуку каблуков о деревянный пол понял, как он зол.

Мешая Саймону спать, Доминик за стеной долго мерил шагами комнату. Потом что-то металлическое с силой ударилось о стену, и наступила тишина.

Убедившись, что не может уснуть, Саймон решил пойти и доложить Доминику о том, что творится в замке.

– Если простые жители крепости хоть немного вспоминают Дункана, то этого нельзя сказать о его людях. Они просто бандиты и воры.

– Не нужно большого ума, чтобы понять это, – ответил Доминик.

– Дункан и его сторонники уже сегодня будут в замке Карлайсл.

Вторая новость произвела на Доминика не больше впечатления, чем первая.

– Бог мой, – огрызнулся он, – первый встречный мог сообщить мне это.

– Твоя любовница, наверное, начинает беспокоиться, что ты забыл ее, – проговорил Саймон вкрадчиво. – Может, пойти ее навестить?

Доминик исподлобья посмотрел на брата.

– Неужели все написано у меня на лице? – спросил он с горькой усмешкой.

Саймон засмеялся и указал на одеяло, которое слегка сползло.

– Не на лице, – сказал он. – Ты, наверное, напугал жену до смерти. Иди лучше к Мари. Потом, может быть, будешь более терпелив со своей…

– Я не собираюсь боронить еще одно поле, где уже похозяйничал Дункан, – прервал его Доминик грубо.

– Еще одно? – Улыбка исчезла с лица Саймона. – Так это правда? Леди Маргарет все-таки любовница Дункана?

Доминик в ответ только сжал кулаки.

– Не знаю, – сказал он мгновение спустя. – Она клянется, что нет.

– Но раз она говорит это…

– Да, – кивнул Доминик с горькой усмешкой, – а ты, наверное, думал, что моя высокородная супруга встретит меня списком имен ее бывших любовников. Конечно, она все отрицает!

– И ты оставил ее спать одну?

– Пока не пройдет ее месячное кровотечение. Так уж я буду уверен, что не соберу, подобно Джону, урожай, который не я посеял.

Саймон сморщился.

– Я тебя умоляю…

Доминик вопросительно поднял бровь.

– Пошли меня в лес охотиться на диких зверей голыми руками.

– Что?

– Это и то легче, чем быть рядом с тобой, пока ты ждешь своего часа, – объяснил Саймон.

Доминик нахмурился.

– Лучше поедем за Дунканом и его людьми. В битве с ними можно будет отвести душу.

– Я останусь со своей женой.

– И с любовницей?

Доминик покачал головой.

– Ну, тогда возьми кого-нибудь из местных девок, – уговаривал благоразумный Саймон.

– Довольно.

Никто, даже тот, кто был Доминику и другом, и братом, не смел перечить, когда он говорил таким тоном. И Саймон замолчал, выжидая.

– Свен с людьми Дункана? – спросил Доминик минуту спустя.

– Еще нет. Ему нужно время, чтобы сблизиться с ними. Они держатся очень замкнуто.

– Пусть постарается – нам нужен лазутчик. Проследи, чтобы каждому рыцарю Джона выделили земельный надел в соответствии с его положением и сроком службы.

– Как скажешь. Земли теперь у тебя много.

– Да. Проследи, чтобы каждый получил быка и плуг, лес для строительства, четырех овец, корову, семена, птицу. И кроликов, как только их доставят. Пусть привыкают разводить кроликов на мясо.

Саймон слушал, как Доминик перечисляет все, что необходимо для ведения небольшого хозяйства, и кивал. Как всегда, его поражала способность Доминика учитывать все до мелочей. Он досконально изучал любое дело, а затем брался за него с быстротой и энергией, от которых захватывало дух.

– Не забудь посуду. Она нужнее, чем золото, – закончил Доминик.

– Есть кое-что, что делает жену довольной. Оно важнее, чем посуда.

В черных глазах Саймона были понимание и тщательно скрываемая насмешка.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Да. Присмотри за моей женой. Я должен быть совершенно уверен, что она не встречается ни с кем вне замка.

– Неужели ты и вправду думаешь, что это возможно?

– Она ключ ко всему, что я когда-то мечтал иметь, – сказал Доминик решительно. – Пока я не удостоверюсь, что она носит моего наследника, я буду охранять ее, не смыкая глаз.

* * *

Что-то огромное бесформенное выступило из темноты, разрушая покой, завоеванный Мэг с таким трудом.

«Опасность».

Мэг застонала и перевернулась на другой бок, словно пытаясь скрыться, а чудовище облизнулось и отступило на шаг. Но от себя не спрячешься, а кошмар был порождением ее сознания и сторожил со всех сторон.

«Смерть».

Нечеловеческий крик застыл в груди Мэг, ужас сковал ее.

«Несчастье».

Мэг безмолвно взывала к провидению, страстно желая знать, что ей надлежит сделать.

Ответ на ее мольбу был столь же безмолвным. Сквозь темноту, окружавшую ее, вдруг начала бурно пробиваться зелень. Воздух сгущался и обретал форму. Фантастические растения стремительно раскрывали листья навстречу невидимому солнцу. Они были одного цвета, одной формы, с одинаковыми листьями, а там, где был пол, проступила древняя, никем не потревоженная, девственная земля, не знавшая плуга.

«Иди».

С закрытыми глазами Мэг села на кровати. Ее сердце бешено колотилось. Она раскачивалась, все еще находясь во власти сна. Одна мысль завладела ее сознанием: «Опасность».

С глухим криком Мэг открыла глаза, подбежала к окну и распахнула ставни.

За окном стояла та сверхъестественная тишина, какая бывает только перед рассветом. Скоро петух встретит радостным криком восход солнца и начнет гордо расхаживать перед курами, хвалясь своей удалью. С его криком батраки и крепостные начнут вставать, разводить огонь в очагах, во дворе послышатся голоса мужчин, обсуждающих, какую работу предстоит сделать и какую девку зажать в углу.