Уайтрок прищурился, впиваясь вороньими глазками, торчащими из запавших глазниц. Галлагер и Уоллес повернули головы к Катрине. Наёмница дала ответ быстро, неспешно и с притворным драматизмом:

— В отчаянье бросала камни, надеясь, что хоть один из них долетит. Мои молитвы были услышаны! Дважды мне удалось попасть в колокол.

В интересах наёмницы было как можно дольше скрывать от них действительные обстоятельства того, как она взобралась на колокольню. Столь сложная задача, несомненно, лежала за границами человеческих возможностей. Узнай они правду, они бы поняли, кто она на самом деле. Волк, забравшийся даже не в стадо овец, а в хозяйский дом. На удачу Катрины, опыта им недоставало, чтобы безо всяких слов лишь по видимым чертам отличить, что она не человек.

— Камни бросали? — недоверчиво повторил Уайтрок, затем ещё раз уже себе под нос, размышляя. — Значит, камни… А насколько большие были эти камни?

Не утруждаясь развлекать этих людей излишним актерством, Катрина просто произнесла:

— О, сэр, я была в таком отчаянье, что не обращала внимания. Я боялась за жизнь Джульетт. Всё как в тумане. Она была вся в крови! Вы должны выслушать, что я вам скажу. Это очень важно! Не только рана представляет угрозу жизни девушки.

— К этому мы ещё вернемся! — бесцеремонно оборвал её Уайтрок. — Меня интересует сейчас совсем другое. Допустим, вы сказали правду. Зачем, вы бросали камни в этот колокол?

— Разумеется, чтобы вы помогли Джульетт, для чего же ещё? Я не знала, где ещё искать врача, способного справиться с таким кровотечением. К счастью, мы были недалеко.

Уайтрок нетерпеливо встряхнул головой и поднял руку в знак молчания, вновь перебив наёмницу:

— С чего вы взяли, что вам помогут, если вы будете бросать камни в колокол?

— Я знаю, что это не просто колокол, оставшийся от разрушенного аббатства, — с легким нажимом сказала Катрина. — Это сигнальный колокол Spero. Надежда для тех, кто в опасности. А Джульетт в опасности. За ней охотятся и хотят убить.

Все трое переглянулись. Уайтрок на время притих. Нервозно и задумчиво качал теперь своей тощей кистью, обтянутой сухой кожей, постукивая костяшками по деревянному подлокотнику стула.

— Сэр, поймите, её ищут по всей Англии. Даже когда она поправится, снаружи ей небезопасно.

— Ваши проблемы нас не касаются, — отмахнулся Уайтрок. — Кто вы и кем приходитесь этой девчонке, мы ещё выясним. А колокол надежды, это старая давно отжившая свое байка.

— Нет необходимости в ваших уловках и лукавстве, — на сей раз Катрина перебила его. — Я знаю, кто вы и чем занимаетесь. И вы ошибаетесь, полагая, что проблемы Дужльетт не касаются вас.

Разозлить Уайтрока оказалось даже легче, чем полагала наёмница, хотя она вовсе не стремилась добиться этого. Он хлопнул ладонями по столу, едва не сбросив чашку чая с блюдцем, поднялся и навис над столом.

— Откуда вам знать? Вы ничего не знаете, мисс!

Галлагер вновь кашлянул, чтобы вставить слово:

— Сэр, при встрече она назвала имя сэра Марлоу.

Услышанное немало озадачило Уайтрока. Сопя и скребя пальцами по столу, он пытался теперь увязать свое мнение о Катрине с фактами, и что-то явно не складывалось.

— А ещё она знала ответ на приветствие, — прибавил Уоллес.

— Разумеется, знала! Иначе вы бы встретили её не так вежливо, — напомнил ему Уайтрок.

Недаром существовал пароль на латыни. Вот только, могли ли они выстрелить в незнакомку на том же месте, если бы Катрина ошиблась с ответом?

— А откуда вам известно имя сэра Марлоу? — совсем уж подозрительно осведомился Уайтрок.

— Я не просто назвала имя сэра Марлоу. Я сказала, что знаю секретное приветствие от него самого. Он сказал мне, когда он ещё был жив. И честно говоря, я думала, что нас встретят как друзей. А вы обращаетесь со мной как с преступницей и своей пленницей! — для убедительности возмутилась Катрина.

Галлагер обвел глазами Уоллеса и Уайтрока и озабоченно хмыкнул:

— Вот только на то есть причины, мисс. Наши друзья и сэр Марлоу знают ещё об одной условности, которую вы, к сожалению, не соблюли.

Сначала Катрина чуть не поверила. Но это могла быть и ложь. Она внимательно всмотрелась в честное лицо Галлагера. И никаких подтверждений или опровержений по нему не увидела. Он определенно был не так прост, как остальные здесь.

— А значит, мы не можем считать вас другом. Так что вам придется ответить ещё на множество наших вопросов, — наслаждаясь от собственных слов, с угрозой выплюнул старый ворон в сторону Катрины, затем самодовольно отпил чай.

Тут терпение наёмницы стало иссякать. Она подступила на шаг ближе к столу, утянув за собой Галлагера и Уоллеса. Катрина тут же попыталась обуздать свой гнев, чтобы не выдать себя. Она заговорила, сначала взывая к человечности Уайтрока, а затем с толикой презрения:

— Вы понимаете, что эта шестнадцатилетняя девочка истекала кровью у меня на руках? Мне не до ваших чертовых условностей. Её жизнь — вот что важно. Мы проделали большой путь. Я едва успела доставить её к вам. И я вижу, что ваши деревенские головы, ограниченные кругом своих местечковых забот и страхов, даже не пытаются понять, что происходит! Смотрите на меня, Уайтрок, когда я говорю! Или как вас там? Вы упомянули, что Генрих VIII передал аббатство знатному человеку. Я интересовалась историей здешних мест после того, как сэр Марлоу рассказал мне о том, что здесь я могу искать помощи в час беды и ради благого дела. Я знаю историю аббатства. Король передал его во владение некоего сэра Уолтера Смита из Карнби. Уолтеру наследовал его сын Генри, и так далее. Род Смитов владел аббатством до самого пожара. Полагаю, вы тоже носитель этой фамилии. Вы выдали себя, поскольку рассказ ваш сквозил гордостью за достижения предков. Вероятно, за неимением гордости от достижений собственных. Так вот, Смит. Девочку, что я привела, зовут Джульетт Фэннинг. Это она пророчица из Лаймхаус.

Покрасневший и отекший от злости Уайтрок молча слушал её, а губы его белели. Он часто моргал и, казалось, не дышал вовсе. Догадавшись, что он потомок владельцев аббатства, Катрина заставила его понервничать. Но последние её слова вдруг позабавили его и уберегли от подступающего удара.

— Пророчица? — усмехнулся он, вновь задышав. — Галлагер, Уоллес, вам что-нибудь говорит имя этой пророчицы из Лаймхаус?

— Впервые слышу, — пожал плечами Уоллес.

— Какая неожиданность! — злорадно произнес Уайтрок.

Катрина тоже зло улыбнулась, поразившись тому, что они не знают, о чем она говорит. Удивившись и обрадовавшись их никчемности, неспособности противостоять силе, с которой они призваны бороться.

— Вы, должно быть, шутите, — обронила наёмница. — Может быть, газет вам сюда не привозят, но вы даже не представляете, что происходит в мире. Что происходит в темноте.