И все же… и все же случаются же на свете чудеса. Вдруг Джессика чувствует то же, что и он?

— Франклин…

Он улыбнулся и привлек ее ближе. Джессика вздохнула, устроилась поудобнее.

— Да, любимая?

— Франклин… — Ее дыхание щекотало ему шею. Джессика поцеловала влажную кожу, затем провела по ней кончиком языка. — Мне просто нравится повторять твое имя.

Скажи ей! — яростно приказал себе Франклин. Скажи, что имя это — липовое…

— Знаешь, я никогда еще не была так счастлива. — Молодая женщина тихонько рассмеялась, запрокинув голову, чтобы Франклин видел ее лицо. — Ах, мне бы хоть малую толику женских уловок! Я знаю, мужчинам этого не говорят…

— Джесс, — прошептал Франклин.

— Чудесное имя. Никто меня так не называл, ты — первый. — Она робко улыбнулась. — Знаешь, что я чувствую?

— Словно жизнь только начинается, — предположил Франклин, поглаживая большим пальцем ее щеку. — И словно восход этот возвещает начало нового будущего.

— Да… О, Франклин… мне так хочется…

— Знаю. — Франклин обхватил ее лицо ладонями. — Но сначала, ненаглядная моя Джесс, я должен тебе что-то сказать.

— И я тоже. — Она выпрямилась, глаза ее сияли. — Прошлым вечером случилось нечто потрясающее!

— Чистая правда, — подтвердил Франклин.

Джессика рассмеялась, положила руки ему на плечи.

— Нет, еще до того, как мы здесь оказались. Гриффит позвал меня в библиотеку. Сказал, что у него ко мне серьезный разговор. И еще сказал, что ты уезжаешь…

— Вот об этом мне и нужно с тобой поговорить, милая Джесс. — Франклин набрал в грудь побольше воздуху. — О том, зачем я заявился в «Форталесу» и почему все никак не уеду.

— Но тебе вовсе не надо ничего объяснять.

— Нет?

— Конечно нет. С какой стати? Ты купил себе ранчо — значит, собираешься остаться в Аризоне. И что бы там ни напридумывал Гриффит, я верю: ему тебя не запугать. — Джессика облизнула пересохшие губы. — Не знаю, что уж вы с ним не поделили, но ты не из тех, кто удирает, поджав хвост.

Франклин сцепил руки у нее за спиной.

— Верно, Джесс. Я не из таковских. Мне необходимо уладить с Гриффитом Уинстоном одно дельце, и до тех пор я шагу отсюда не сделаю. Может, он и был добр к тебе… Хотя как ты можешь в это верить, если старый эгоист на каждом углу заявляет, что не признает за родную, раз в твоих жилах не течет драгоценная кровь Уинстонов?

— Так вот я к этому и веду. Теперь все изменилось.

— Изменилось? — эхом подхватил Франклин. — Это еще как?

Но он уже догадался. И сердце его сковал лед.

— Гриффит передумал. Он решил завещать «Форталесу» мне.

Четыре дня минуло с тех пор, как Джессика провела ночь в объятиях Франклина. Она знала, сколько прошло времени, причем в минутах, а не только в часах. Знала, сколько раз вспоминала Франклина, мечтала и тосковала о нем. А теперь вот начинала понимать, как сильно его ненавидит.

Джессика вывела кобылу из стойла и уверенно подтянула подпругу. Верхом на этой самой лошади она едва не затоптала Франклина в тот памятный день. Ах, если бы тогда она вовсе отказалась от прогулки! Ах, если бы поскакала к холмам, а не к дороге!

Губы Джессики дрогнули, но она тут же взяла себя в руки. Как там говорится в пословице: «Прожитое что пролитое — не воротишь». Только о будущем и стоит думать, а будущее прекрасно и удивительно — «Форталеса» достанется ей!

И нечего вспоминать ту ночь и начало нового дня. Да, все это было, но прошло и быльем поросло. И чем скорее она перестанет гадать, за что Франклин так с нею обошелся, тем будет лучше.

Как она наутро добралась до дома — уму непостижимо. Вела машину исключительно по интуиции, ведь перед мысленным взором стоял Франклин, а мир казался таким светлым и добрым… До тех пор пока она не углядела Гриффита. Тот сидел на ступеньке крыльца, с виду — мрачнее тучи, и изо рта у него торчала незажженная сигара.

Джессика заглушила мотор и, слегка робея, вылезла из пикапа. Но тут же приказала себе: не глупи! Она — взрослая женщина, и, если ей пришло в голову провести ночь с мужчиной, которого Гриффит, увы, не одобряет, так не его это дело. Поэтому Джессика решительно захлопнула дверцу машины, расправила плечи и бодро зашагала к дому.

— Доброе утро, — приветствовала она отчима.

А тот встал и загородил ей дорогу.

— Вы знаете, который час, мисс?

— Десять, — любезно просветила его Джессика, взглянув на часы. — И я обещала Грегори помочь ему с новым жеребцом, так что ты уж извини…

— Сдается мне, с новым жеребцом ты уже всласть пообщалась!

Щеки Джессики вспыхнули, но взгляд отчима она встретила, не моргая.

— Не надо, — тихо проговорила она. — Пожалуйста, не говори ничего такого, о чем мы оба пожалеем.

— Ты была с Крэггом.

— Да. Я была с Франклином. И тебя это абсолютно не касается.

— Это напрямую касается меня, девочка, и «Форталесы» тоже. — Гриффит выплюнул сигару на траву. — Я все пытался объяснить тебе: этот твой Крэгг — продувная бестия. И не просто так сюда приехал. На чужое добро глаз положил.

— Ему нужна я, — уверенно сказала Джессика. — Я, Гриффит, и только я. Неужели так трудно это понять?

— Ты сказала ему, что я решил завещать тебе «Форталесу»?

Смутное беспокойство, что скреблось где-то на задворках сознания, внезапно накатило с новой силой, но Джессика отмела его в сторону.

— Хочешь верь, хочешь нет, но вопрос «Форталесы» у нас на повестке дня не стоял.

— Не увиливай, детка: ты сказала ему или нет?

— Да, сказала.

— И что? Что он ответил?

Бестрепетно глядя прямо в выцветшие льдистые глаза отчима, Джессика внушала себе: не думай ни о чем, кроме Франклина. Не размышляй, с какой стати Франклин ни словом не отозвался на потрясающую новость о «Форталесе». И почему после того он занимался с ней любовью так исступленно и яростно, словно мстя ей за что-то. И почему потом прошептал: «Джесс… Джесс, прости меня».

Не отводя глаз, она посоветовала Гриффиту не совать свой нос в чужие дела. А потом вошла в дом и набрала номер телефона Франклина.

Никто не взял трубку. Полчаса спустя то же самое. И так до тех пор, пока Джессика не осознала, что Франклин не желает говорить с ней, звонков от нее не ждет и новых встреч не ищет. Итак, она — развлечение на одну ночь. Продолжения не будет…

Кобыла бежала рысью в сторону холмов, ограждающих пастбища «Форталесы». Горячий ветер бил в лицо, сдувал влажные локоны со лба, и Джессика усилием воли заставила себя забыть обо всем, кроме жары, кобылы и запахов луга.